Въ предлагаемомъ очеркѣ отнюдь не слѣдуетъ искать какого-либо новаго опредѣленія жизни: длинный рядъ уже имѣющихся въ этомъ отношеніи опредѣленій, предложенныхъ равными выдающимися представителями, какъ изъ школы атеистовъ, такъ и матеріалистовъ, несомнѣнно доказалъ, что всѣ попытки человѣческаго ума проникнуть въ сущность жизни и обнять одной простой формулой всѣ основныя ея черты оказались неудовлетворительными, и можно не колеблясь сказать, что до настоящаго времени, не существуетъ ни одного философскаго или общебіологическаго опредѣленія, которое бы пользовалось всеобщимъ одобреніемъ.
Невыполнимость подобной задачи зависитъ, конечно, отъ того, что уму человѣческому недоступна вообще сущность какихъ-либо явленій, а тѣмъ болѣе явленій жизни, отличающихся своей сложностью, измѣнчивостію и характеромъ крайней, съ виду, произвольности.
Шаткіе результаты многихъ вѣковъ метафизической работы мысли, преслѣдовавшей, въ болшинствѣ случаевъ, познаніе сущности вещей, рядомъ съ блестящими успѣхами біологическихъ наукъ въ текущемъ, столѣтіи, добытыми путемъ объективнаго изслѣдованія характера жизненныхъ явленій, ихъ причинной зависимости и взаимныхъ соотношеній, — окончательно установили то убѣжденіе, что жизнь не поддается опредѣленію, а доступна лишь характеристикѣ.
И въ самомъ дѣлѣ, кого могли бы въ настоящее время удовлетворить опредѣленія въ родѣ, наприм., слѣдующихъ: жизнь есть питаніе, ростъ и одряхлѣніе, причиной которыхъ служитъ принципъ, имѣющій цѣль въ самомъ себѣ, энтелехія (Аристотель); или: жизнь есть душа міра, уравненіе вселенной (Бурдахъ); она есть внутренній принципъ дѣйствія, повидимому, независимый отъ внѣшнихъ условій (Кантъ); для жизни, кромѣ матеріи, требуется присутствіе особаго жизненнаго принципа (Миллеръ); жизнь есть совокупность отправленій, которыя сопротивляются смерти (Биша), или проще: жизнь есть противуположность смерти и т. д. Несмотря на все кажущееся разнообразіе такихъ опредѣленій, въ нихъ замѣчается одинъ общій недостатокъ, придающій имъ спиритуалистическій характеръ, а именно: во всѣхъ нихъ проводится тотъ взглядъ, что жизненныя явленія производятся дѣйствіемъ особаго жизненнаго принципа или особой жизненной силы, которая ими управляетъ; но, по справедливому замѣчанію Клода Бернара, говорить, что жизнь происходитъ отъ жизненнаго принципа, это — то же, что сказать: жизнь есть жизнь; но не значить ли это — вводить опредѣляемое въ опредѣленіе. Такъ же мало удовлетворительны и опредѣленія чисто-матеріалистическаго характера, типичнымъ примѣромъ которыхъ могутъ служить взгляды старѣйшихъ матеріалистовъ, Демокрита и Эпикура. Всѣ явленія природы и въ томъ числѣ явленія жизни сводятся по мнѣнію этихъ философовъ къ движенію атомовъ. Въ основѣ каждаго измѣненія лежитъ разъединеніе, или соединеніе атомовъ. Душа состоитъ изъ круглыхъ и гладкихъ атомовъ, подобно огню, и проникаетъ повсюду, производя теплоту и жизненныя явленія. Не духовный принципъ, но механическая необходимость опредѣляетъ міровой строй со всѣми его жизненными явленіями. Эта формула, бьющая также въ сущность жизненныхъ явленій и видоизмѣненная у повторенная на разные лады позднѣйшими матеріалистическими школами, едва ли, однако, можетъ быть принята за вѣрную, я именно на слѣдующемъ основанія: хотя жизнь и бываетъ связана съ движеніемъ атомовъ и съ вытекающими изъ него физико-химическими условіями даннаго живого организма, тѣмъ не менѣе эти условія вовсе не въ состояніи сгруппировать и привести въ стройный, послѣдовательный рядъ жизненныя явленія въ томъ порядкѣ, въ какомъ они протекаютъ въ живыхъ организмахъ.
Рядомъ съ этими смѣлыми, но къ сожалѣнію не удовлетворяющими никого попытками спиритуалистовъ и матеріалистовъ опредѣлить сущность жизни, развивалось и постепенно крѣпло другое, болѣе скромное философское направленіе, имѣвшее цѣлью уловить и установить главныя характеристическія особенности жизненныхъ явленій, т.-е. тѣ основныя черты, которыми міръ живыхъ организмовъ отличается отъ неодушевленной природы. При этомъ направленіи научной мысли, начавшемся съ конца прошлаго столѣтія и окрѣпшемъ въ особенности за послѣднія 20 лѣтъ, рѣчь уже шла не о какихъ-либо первичныхъ причинахъ или двигателяхъ жизненныхъ явленій, какъ факторахъ, для насъ совершенно недоступныхъ, а всѣ усилія мыслителей и біологовъ направлены были въ опредѣленію общихъ свойствъ жизненныхъ явленій и условій, вліяющихъ на нихъ. Согласно съ этимъ и появился рядъ опредѣленій, носящій, такъ сказать, характеръ чисто описательный. Такъ, по Ришерану, жизнь есть совокупность явленій, слѣдующихъ одно за другимъ, въ организованныхъ тѣлахъ, въ теченіе ограниченнаго времени. По Беклару, жизнь есть организація въ дѣйствіи; но Ламарку — жизнь есть состояніе вещей, дающее возможность органическаго движенія подъ вліяніемъ возбудителей. По Ростану, жизнь есть заведенная машина, и ея свойства зависятъ отъ устройства органовъ. Кювье смотритъ на живое существо, какъ на вихрь, съ постояннымъ направленіемъ, и въ этомъ вихрѣ матерія менѣе существенна, чѣмъ форма; а по Флурансу, жизнь есть форма, которой служить матерія. По опредѣленію Герберта Спенсера, жизнь есть опредѣленная комбинація разнородныхъ измѣненій одновременныхъ и послѣдовательныхъ въ соотвѣтствіи съ внѣшними сосуществованіями и послѣдствіями, т.-е, выражаясь кратко, жизнь есть постоянное приспособленіе внутреннихъ отношеній къ внѣшнимъ.
Этотъ рядъ опредѣленій, отличается, какъ то очевидно, скромною цѣлью дать внѣшнюю описательную характеристику жизненныхъ явленій, вовсе не претендуя на указаніе коренныхъ причинъ этихъ явленій.
Наконецъ, Бленвилль и Клодъ Бернаръ сдѣлали попытку проникнутъ глубже въ процессы, лежащіе въ основѣ жизни. Блидвилль говоритъ, что жизнь есть двоякое внутреннее движеніе соединенія и разложенія, общее и непрерывное; а Клодъ Бернаръ указываетъ, что все живое характеризуется присутствіемъ явленій двухъ порядковъ: явленій жизненнаго созиданія или организующаго синтеза, и явленій смерти или органическаго разрушенія; на почвѣ этихъ двухъ категорій химическихъ явленій — организаціи и дезорганизаціи, и выростаеть весь сложный міръ ними органами тѣла, какъ напр., нервной и мышечной системами, но и образованія разнообразныхъ продуктовъ, подготовляемыхъ различными железистыми органами тѣла. Для того, чтобы различные органы тѣла могли поддерживать свою дѣятельность, необходимо, чтобы разрушающаяся во время жизни клѣточная протоплазма постоянно возобновлялась, возстановлялась изъ питательныхъ матеріаловъ, заключенныхъ въ животныхъ совахъ, т.-е. крови и лимфѣ. Для поддержанія жизни необходимо, слѣдовательно, чтобы процессы разрушенія, иди аналитическія явленія, уравновѣшивались явленіями возстановленія, или синтетическими. Въ живой, развитой протоплазмѣ, обоего рода процессы, протекая параллельно, находятся въ полномъ равновѣсіи. Послѣ же смерти ея, явленія органическаго синтеза совершенно прекращаются, и протоплазма дѣлается жертвой глубокихъ разрушительныхъ процессовъ, переходящихъ за предѣлы, свойственные имъ въ живомъ состояніи, и превращающихъ ее подъ-конецъ въ элементы неорганической природы.
Изъ сказаннаго очевидно слѣдуетъ, что центръ тяжести всѣхъ жизненныхъ отправленій лежитъ въ химическихъ процессахъ, протекающихъ въ живой клѣточной протоплазмѣ, а потому точное опредѣленіе характера этихъ послѣднихъ представляетъ вопросъ высокой важности, отъ выясненія котораго будетъ зависѣть наше воззрѣніе на природу жизненныхъ явленій.
Для того, чтобы составить себѣ болѣе или менѣе вѣрное представленіе о природѣ химическихъ процессовъ, лежащихъ въ основѣ жизни, удобнѣе всего начать съ анализа явленій, наблюдаемыхъ въ простѣйшихъ одноклѣточныхъ организмахъ. Эти послѣдніе, представляя, какъ со стороны своего состава, такъ и продуктовъ разрушенія, много аналогій съ клѣточными образованіями высшихъ животныхъ, — въ то же время, вслѣдствіе большей простоты: строенія и менѣе сложной жизнедѣятельности, легче доступны изслѣдованію.
Наиболѣе изученными въ этомъ отношеніи являются низшіе одноклѣточные организмы, вызывающіе различныя формы броженій, и преимущественно спиртовое броженіе, обусловленное жизнедѣятельностью клѣтокъ пивныхъ дрожжей.
Эти клѣточки представляются въ формѣ болѣе или менѣе круглыхъ или овальныхъ пузырьковъ съ зернистымъ содержимымъ, окруженнымъ оболочкой; каждая подобная клѣтка живетъ, т.-е. поглощаетъ кислородъ и выдѣляетъ угольную кислоту, превращаетъ постоянно свои составныя части, размножается и разлагаетъ сахаръ на спиртъ и угольную кислоту. Эти дрожжевыя клѣточки, находись во влажной средѣ, въ теплѣ и при доступѣ воздуха, продѣлываютъ съ химической точки зрѣнія въ общемъ то же, что и всякій животный организмъ. Такъ, дрожжевыя клѣтки, будучи лишены во время жизни притока кислорода воздуха, а равно и нужныхъ питательныхъ веществъ, т.-е. будучи поставлены въ условія голоданія, постепенно разрушаются; они продолжаютъ развивать въ теченіе нѣкотораго времени угольную кислоту, спиртъ и другія вещества изъ веществъ, входящихъ въ составъ ихъ. Тѣ же дрожжи, въ видѣ влажнаго тѣста, сохраняемыя на воздухѣ въ течете двухъ-трехъ дней (до появленія какихъ-либо слѣдовъ гніенія), будучи промыты затѣмъ водою, отдаютъ въ водную вытяжку гораздо большее количество продуктовъ своего разрушенія, а именно уксусной кислоты, бѣлковыхъ тѣлъ, клееобразныхъ веществъ, лейцина, тирозина, фосфорнокислыхъ солей и др., — нежели свѣжія дрожжи. На этомъ пути разрушенія дрожжевыя клѣточки воспроизводятъ надъ составными частями своей протоплазмы ту же реакцію разложенія на угольную кислоту я алкоголь, которую онѣ продѣлываютъ въ качествѣ спеціальнаго дѣйствія надъ сахаромъ вообще. Кромѣ того, нельзя не обратить вниманія на аналогію между этими продуктами разложенія дрожжевыхъ клѣтокъ и продуктами разрушенія, развивающимися вообще въ сложныхъ организмахъ. Съ другой стороны, въ дрожжевыхъ клѣткахъ протекаютъ явленія обратнаго характера, а именно — процессы возстановленія, или синтеза, составныхъ частей изъ продуктовъ, годныхъ для ихъ питанія. Дрожжевыя клѣтки способны даже, какъ показали опыты д-ра Пастера, образовывать бѣлокъ свой изъ содержащихъ азотъ неорганическихъ соединеній, какъ и всѣ растительныя клѣтки вообще. Пивныя дрожжи, помѣщенныя въ жидкость, содержащую сахаръ, золу и винно-каменно-вислый амміакъ, начинаютъ, при доступѣ кислорода, быстро развиваться, размножаться и увеличивать въ себѣ содержаніе бѣлка. Очевидно, что въ дрожжевой клѣткѣ, при опредѣленныхъ благопріятныхъ условіяхъ питанія, протекаютъ, рядомъ съ процессами разрушенія и расщепленія, и процессы возстановленія, иди синтеза, сопровождающіеся ростомъ и размноженіемъ дрожжевыхъ клѣтокъ.
Среди процессовъ разложеній, обусловленныхъ жизнедѣятельностью дрожжевыхъ клѣтокъ, на первомъ планѣ стоить способность ихъ разлагать въ малыхъ количествахъ гораздо большія массы винограднаго сахара на спиртъ, угольную кислоту, глицеринъ, сукциновую кислоту и кислородъ, съ освобожденіемъ при этомъ тепла. По Бертело, количество тепла, развивающагося при этомъ, равно приблизительно 1/15 того количества единицъ тепла, которое развилось бы при полномъ сгораніи разложившагося сахара. Это разложеніе сахара, составляющее суть такъ-называемаго спиртового броженія, можетъ производиться какъ въ присутствіи, такъ и въ отсутствіи свободнаго кислорода; разница заключается въ томъ, что въ первомъ случаѣ, при слабомъ развитіи броженія, размноженіе и почкованіе дрожжевыхъ клѣтокъ бываетъ весьма дѣятельнымъ, тогда какъ во второмъ — при слабомъ размноженіи клѣтокъ, наблюдается весьма энергичное спиртовое броженіе. Это спиртовое броженіе сахара является, съ точки зрѣнія Бастера, слѣдствіемъ жизнедѣятельности дрожжевыхъ клѣтокъ, и въ пользу подобнаго взгляда говорятъ, повидимому, слѣдующіе факты: убитыя высокой температурой дрожжевыя клѣтки не способны вызывать спиртового броженія; изъ нихъ не удалось, до настоящаго времени, выдѣлить агента, способнаго вызывать внѣ тѣла живой дрожжевой клѣтки спиртового броженія.
Усиленное разложеніе сахара дрожжевыми клѣтками, при отсутствіи въ средѣ свободнаго кислорода, объяснялось, съ этой точки зрѣнія, тѣмъ, что онѣ нуждаясь въ кислородѣ для своей жизнедѣятельности, заимствуютъ его у сахара, подвергающагося вслѣдствіе этого расщепленію. Впрочемъ, этотъ взглядъ на природу спиртового броженія былъ въ основныхъ чертахъ уже высказанъ раньше Каньяръ Латуромъ и Шванномъ, и еще въ 1844 году въ опору его были представлены опытныя данныя Гедьмгольтцемъ.
Несмотря на то, что къ этому взгляду на спиртовое броженіе присоединились такіе выдающіеся изслѣдователи, какъ Де-Бари, Гофманнъ и др, онъ все же не пользуется всеобщимъ признаніемъ. Достаточно укавать среди противниковъ этого ученія на имена Либиха и Бертело, чтобы понятъ, что вопросъ о природѣ спиртового броженія не можетъ считаться порѣшеннымъ. И въ самомъ дѣлѣ, Бертело показалъ, что спиртовое броженіе можетъ быть вызвано и помимо дрожжей дѣйствіемъ на сахаръ содержащихъ азотъ животныхъ веществъ: альбумина, фибрина, казеина и т. д. Либихъ показалъ, что изъ марены можетъ быть добытъ особый ферментъ, способный расщеплять сахаръ на спиртъ и угольную кислоту. Въ работѣ, произведенной г-жей Манассеиной въ лабораторіи проф. Визнера, приведенъ рядъ тщательныхъ опытовъ, доказывающихъ, что и убитыя высокой температурой дрожжи способны еще довольно дѣятельно расщеплять сахаръ на спиртъ и угольную кислоту, и если при этомъ спиртовое броженіе протекаетъ медленнѣе, то это объясняется авторомъ ослабленными эндо- и экзомотическими токами въ мертвыхъ клѣткахъ, сравнительно съ живыми. Если ко всему этому прибавить, что имѣется рядъ другихъ ферментовъ, о живой организаціи которыхъ въ качествѣ дѣйствующихъ агентовъ не можетъ бахъ и рѣчи, какъ, напр., пепсинъ, птіалинъ, діастазъ, эмульсинъ и т. д., и что изъ самихъ дрожжевыхъ клѣтокъ могутъ быть навлечены ферменты, превращающіе тростниковый сахаръ въ виноградный и ферментъ, дѣйствующій на крахмалъ, подобно діастазу, то мысль о томъ, что и для спиртового броженія сахара долженъ имѣться особый ферментъ въ живыхъ дрожжевыхъ клѣткахъ, является крайне вѣроятной и естественной. Ферментъ этотъ вырабатывается во время жизнедѣятельности клѣтокъ, особенно энергично расщепляетъ сахаръ при жизни ихъ, но не утрачиваетъ вполнѣ этой способности и послѣ смерти клѣтокъ. Выдѣлитъ же этотъ ферментъ изъ существа самихъ дрожжевыхъ клѣтокъ пока еще не удалось, и только-что сдѣланное заключеніе вѣроятно приложимо и къ другимъ формамъ броженій, вызываемыхъ дѣйствіемъ живыхъ вившихъ организмовъ.
Послѣ этого становится совершенно понятнымъ, что всѣ физическія и химическія условія, дѣйствующія разрушительно на протоплазму дрожжевой клѣтки, свертывая, ея бѣлковыя составныя части, въ то же время задерживаютъ и дѣлаютъ невозможнымъ броженіе. Среди массы подобнаго рода агентовъ, упомянемъ о татинѣ, фенолѣ, креозотѣ, хлороформѣ, павъ о задерживатедяхъ броженія. Особеннаго вниманія заслуживаетъ хоть фактъ, что самъ спиртъ, являющійся продуктомъ спиртового броженія сахара, задерживаетъ послѣднее, какъ только количество спирта въ бродящей жидкости достигаетъ 20 частей на сто.
Ферментъ спиртового броженія, вѣроятно, находится и въ другихъ клѣткахъ, способныхъ дѣйствовать на подобіе дрожжевыхъ клѣтокъ. Такъ, напр., въ корняхъ нѣкоторыхъ африканскихъ растеній образуется спиртъ, вѣроятно, также изъ сахара. Многіе плоды, помѣщенные въ атмосферу, лишенную кислорода, частью превращаютъ свой сахаръ въ спиртъ и въ угольную кислоту. Даже нѣкоторые листья, помѣщенные въ атмосферу угольной кислоты, дѣйствуютъ аналогичнымъ образомъ, вызывая спиртовое и уксусное броженіе.
Существуютъ другіе низшіе организмы, во многомъ похожіе на дрожжевыя клѣтки, но вызывающіе, благодари содержанію въ нихъ иныхъ ферментовъ, вырабатываемыхъ ихъ жизнедѣятельностью, другія формы броженій. Такъ, въ опредѣленныхъ винахъ и сладкихъ сокахъ пледовъ находится одна форма грибка, превращающая виноградный сахаръ въ декстринъ, маннитъ и угольную кислоту. Подъ вліяніемъ другихъ низшихъ организмовъ виноградный сахаръ можетъ переходить въ молочную кислоту, т.-е. давать молочно-кислое броженіе. Молочная кислота, подвергаясь дальнѣйшему дѣйствію другахъ микроорганизмовъ, особаго рода вибріоновъ, распадается на масляную кислоту, угольную кислоту и водородъ, т.-е. даетъ то, что называется маслянокислымъ броженіемъ. Не только сахаръ, но и растительная клѣтчатка, подвергаясь дѣйствію особыхъ низшихъ организмовъ, т.-е. опредѣленныхъ живыхъ бактерій и микрококковъ, разлагается на болотный газъ и угольную кислоту и даетъ такъ-называемую форму болотнаго броженія (Л. Поповъ). Есть еще одна форма броженія, обусловленная дѣйствіемъ особаго рода живыхъ микроорганизмовъ — это такъ-называемое амміачное броженіе мочевины, при которомъ продуктъ этотъ распадается на угольную кислоту и амміакъ.
Къ ряду бродильныхъ процессовъ, вызываемыхъ жизнедѣятельностью низшихъ организмовъ, примыкаютъ и такъ-называемые процессы гніенія бѣлковыхъ веществъ или, другими словами, гнилостныя броженія.
Со временъ знаменательныхъ изслѣдованій Пастера не подлежать никакому сомнѣнію, что всѣ гнилостныя броженія бѣлковыхъ веществъ, сопровождающіяся развитіемъ лейцина, тирозина, жирныхъ летучихъ кислотъ, амміака, угольной кислоты, сѣроводорода, водорода, азота, и др., обусловливаются жизнедѣятельностью особыхъ вибріоновъ, производящихъ подобное расщепленіе сложныхъ азотистыхъ соединеній. Это мнѣніе основывается, какъ извѣстно, на томъ, что прокипѣченныя бѣлковыя смѣси или растворы съ убитыми зародышами низшихъ организмовъ и изолированныя отъ всякаго проникновенія въ нихъ изъ окружающей среды низшихъ организмовъ, могутъ сохраняться цѣлыми годами безъ малѣйшихъ слѣдовъ гніенія.
Для развитія вибріоновъ — этихъ низшихъ организмовъ гніенія, требуется, по мнѣнію Пастера, чтобы растворенный въ бѣлковой жидкости кислородъ сначала потребился развивающимися въ ней прежде всего инфузоріями (monas crepuscolum и bacterium termo). Инфузоріи эти, покрывая въ видѣ слоя жидкость, подвергающуюся гніенію, препятствуютъ проникновенію въ нее кислорода воздуха, вслѣдствіе чего въ ней начинаютъ усиленно размножаться вибріоны, невыносящіе избытка кислорода и вызывающіе гнилостныя разложенія бѣлковъ. Такой взглядъ на дѣло предполагаетъ, конечно, существованіе низшихъ организмовъ, не нуждающихся для своего развитія и жизнедѣятельности въ свободномъ кислородѣ воздуха.
Эти организмы были названы анаэробіями въ. противоположность большинству остальныхъ организмовъ, живущихъ только при доступѣ свободнаго кислорода, т.-е, такъ называемымъ аэробіямъ. Между тѣмъ подобное подраздѣленіе организмовъ, по справедливому замѣчанію Прейера, не можетъ считаться вполнѣ установленнымъ, такъ какъ, съ одной стороны, далеко не доказано, чтобы въ самихъ анаеробіяхъ и въ жидкостяхъ, въ которыхъ онѣ развивались, вполнѣ отсутствовалъ кислородъ, а съ другой стороны, возможно, что кислородъ, необходимый для жизни такъ-называемыхъ анаэробій, добывается ими изъ разложенія какъ собственной протоплазмы, такъ и сложныхъ органическихъ соединеній той среды, въ которой онѣ развиваются. Такъ какъ клѣтки пивныхъ дрожжей способны къ жизнедѣятельности и въ такихъ жидкихъ средахъ, которыя совершенно лишены свободнаго кислорода, то ихъ можно было бы отнести на этомъ основаніи къ анаэробіямъ; но ошибочность этого взгляда уже прямо вытекаетъ изъ того факта, что, какъ мы уже видѣли выше, кислородъ, необходимый дли жизни, "они берутъ отъ разлагаемыхъ или сложныхъ органическихъ соединеній.
Какъ бы шатко ни стоялъ, однако, въ наукѣ вопросъ о существованіи настоящихъ анаэробій, тѣмъ не менѣе не подлежитъ сомнѣнію, что различныя формы низшихъ организмовъ нуждаются для своей жизнедѣятельности въ различныхъ количествахъ кислорода; доза кислорода, благопріятная для однихъ формъ, можетъ быть убійственной для другихъ; въ пользу этого, по крайней мѣрѣ, единогласно говорятъ опыты надъ распредѣленіемъ различныхъ формъ низшихъ организмовъ по различныхъ слоямъ гніющей жидкости. На поверхности жидкости, соприкасающейся съ воздухомъ, развиваются, но Пастбру, бактеріи тона crepusculum и bacterium termo, тогда какъ въ глубинѣ господствуютъ вибріоны; по Пашутину, на поверхности развиваются sphaerobacteriae, нѣсколько глубже bacterium termo, а въ глубинѣ — длинныя многочленистыя бактеріи, т.-е. вибріоны, необходимые спутники гнилостныхъ броженій.
Такое распредѣленіе низшихъ организмовъ обусловливается, вѣроятнѣе всего, различнымъ содержаніемъ кислорода, убывающимъ по мѣрѣ проникновенія въ глубь гніющей жидкости. Вибріоны развиваются въ слояхъ жидкости съ наименьшимъ содержаніемъ кислорода, такъ какъ обиліе кислорода препятствуетъ ихъ развитію, подобно тому, какъ сгущенный до трехъ атмосферъ кислородъ дѣйствуетъ, какъ сильный ядъ на жизнь высшихъ сложныхъ организмовъ. При такой модификаціи, взглядъ Пастера на механизмъ гнилостныхъ броженій представляется крайне правдоподобнымъ.
Такимъ образомъ, безконечный міръ живыхъ низшихъ организмовъ является носителемъ такихъ бродилъ, которыя при опредѣленныхъ условіяхъ могутъ вызывать самыя сложныя расщепленія бѣлковыхъ веществъ, характеризующія гнилостныя броженія.
Всѣ организованные бѣлки, какъ растительныхъ, такъ и животныхъ образованій, безъ исключенія, могутъ сдѣлаться жертвой гнилостныхъ броженій.
Всѣ перечисленныя нами формы броженій совершаются при помощи организованныхъ бродилъ и безъ непосредственнаго участія въ процессѣ свободнаго кислорода, т.-е. безъ прямого окисленія разлагающихся веществъ.
Намъ важно теперь указать на броженія, сопровождаемый окисленіемъ бродящихъ веществъ. При этой формѣ броженія, недостаточно присутствія бродила и вещества, подвергающагося броженію — содѣйствіе кислорода воздуха бываетъ при этомъ необходимо. Живые микроорганизмы, играющіе въ этомъ случаѣ роль бродилъ, служатъ какъ бы посредникомъ между кислородомъ воздуха и бродящимъ веществомъ. Уксусно-кислое броженіе является образцомъ подобнаго рода броженія. Спиртъ, стоя на воздухѣ, легко, какъ извѣстно, окисляется, т.-е. соединяется съ кислородомъ и переходитъ въ уксусную кислоту. Это превращеніе обязано жизнедѣятельности особаго низшаго организма (mycoderma aceti), который, будучи помѣщенъ живымъ на поверхность воднаго раствора спирта, быстро превращаетъ спиртъ въ уксусную кислоту и только въ присутствіи свободнаго кислорода воздуха (Пастеръ). Если бродящая, такимъ образомъ, жидкость представляетъ очень благопріятныя условія для развитія микроорганизма mycoderma aceti, то окислительная сила его увеличивается настолько, что окисленіе спирта не ограничивается только переходомъ его въ уксусную кислоту, но и эта послѣдняя сгораетъ до окончательныхъ продуктовъ своего окисленія, т.-е. до угольной кислоты и воды.
Всѣ процессы такъ-называемаго медленнаго окисленія органическихъ веществъ растительнаго или животнаго происхожденія, ведущіе къ превращенію ихъ въ болѣе и болѣе простыя соединенія путемъ расщепленія и окисленія, могутъ быть подведены подъ типъ процессовъ гнилостнаго броженія, воспроизводимаго вибріонами, и медленнаго окисленія продуктовъ этого броженія при посредствѣ различныхъ видовъ бактерій. Такова, по крайней мѣрѣ, точка зрѣнія Пастера, пользующаяся въ настоящее креня всеобщимъ признаніемъ.
До сихъ поръ мы имѣли дѣло съ броженіями, вызываемыми жизнедѣятельностью низшихъ организмовъ, или такъ-называемыхъ организованныхъ ферментовъ.
Есть другой классъ растворимыхъ ферментовъ, на который намъ слѣдуетъ теперь обратить наше вниманіе. Всѣ они, подобно организованнымъ ферментамъ, вырабатываются въ живыхъ организмахъ или клѣткахъ и, въ сравнительно малыхъ количествахъ, способны вызывать обширныя превращенія или расщепленія веществъ. Отличительной же особенностью растворимыхъ ферментовъ служитъ тотъ фактъ, что они могутъ быть выдѣлены изъ организма производителя и продолжаютъ дѣйствовать внѣ послѣдняго. Съ однимъ изъ этихъ ферментовъ мы уже встрѣтились, говоря о ферментахъ клѣтокъ пивныхъ дрожжей, а именно, съ бродиломъ, расщепляющимъ тростниковый сахаръ на виноградный сахаръ и левулозу. Спиртовое броженіе тростниковаго сахара и начинается собственно съ этой реакціи, такъ какъ разложенію на спиртъ и угольную кислоту подвергается не тростниковый, а виноградный сахаръ.
Ниже мы убѣдимся, что эти такъ-называемые растворимые или неорганизованные ферменты являются весьма распространенными въ клѣткахъ и органахъ болѣе сложныхъ животныхъ формъ; для превращеній каждаго изъ главныхъ типовъ пищевыхъ веществъ вырабатываются различными органами тѣла особые ферменты. Здѣсь же упомянемъ о реакціи Поля Бера, путемъ которой легко отличить организованные ферменты отъ неорганизованныхъ или растворимыхъ ферментовъ. Кислородъ, при высокомъ давленіи, убиваетъ первые и вовсе не дѣйствуетъ на вторые.
Изъ условій, вліяющихъ на жизнедѣятельность организованныхъ бродилъ, мы упомянемъ здѣсь лишь еще о слѣдующихъ: — усиливающимъ образомъ дѣйствуютъ повышеніе температуры до опредѣленныхъ границъ, свѣтъ, стрихнинъ въ небольшихъ дозахъ; угнетающимъ же образомъ дѣйствуютъ фенолъ, креозотъ, ціанистый потасій, хлороформъ, кислородъ, кураре, хининъ, атропинъ и, наконецъ, накопленіе въ бродящей средѣ самихъ продуктовъ разложенія.
Изъ представленнаго очерка, мы уже въ состояніи составить себѣ общее представленіе о процессахъ, именуемыхъ въ наукѣ подъ названіемъ броженій. Подъ броженіемъ надо разумѣть цѣлую сумму разнообразнѣйшихъ процессовъ химическаго расщепленія и окисленія сложныхъ органическихъ соединеній, вызываемыхъ дѣйствіемъ ферментовъ или бродилъ, вырабатываемыхъ, клѣточными элементами живыхъ организмовъ. Химическіе эффекта, дѣйствія этихъ агентовъ бываютъ несоразмѣрно велики, сравнительно съ малостью дѣйствующаго начала, при чемъ большинство бродилъ не только не разрушается, не затрачивается на подобную химическую работу, но находить въ ней источникъ для своего развитія и умноженія.
Такъ какъ ферменты дѣйствуютъ какъ бы однимъ своимъ присутствіемъ въ бродящихъ жидкостяхъ, мало или вовсе не затрачиваясь на работу расщепленія сложныхъ органическихъ соединеній, то Либихъ давно уже объяснялъ эффекты, вызываемые бродилами, вліяніемъ особеннаго моллекулярнаго движенія, исходящаго изъ нихъ и нарушающаго равновѣсіе частицъ сложныхъ органическихъ соединеній, съ послѣдующимъ распаденіемъ ихъ. Негели высказывается въ томъ же смыслѣ и при томъ еще опредѣленнѣе. По мнѣнію этого изслѣдователя, частицы и атомы, изъ которыхъ состоятъ ферменты, находятся въ состояніи крайне оживленнаго колебательнаго движенія. Когда ферменты приходятъ въ соприкосновеніе съ другими тѣлами, способными бродить, напр., когда діастазъ или птіалинъ (ферментъ слюны) находится въ одной и той же жидкой средѣ съ крахмаломъ, то должно наступать выравниваніе состоянія движенія, въ которомъ находятся частицы этихъ тѣлъ, вслѣдствіе чего частицы крахмала приводятся въ колебательное движеніе, настолько сильно расшатывающее ихъ, что онѣ, соединяясь съ элементами воды, разлагаются на виноградный сахаръ и мальтозу. Наступающее, вслѣдствіе этого, ослабленіе двигательной энергіи частицъ фермента, бистро устраняется возстановленіемъ этой энергіи, на счетъ связыванія ферментомъ свободной теплоты, и этимъ механизмомъ. Негели объясняетъ тотъ замѣчательный фактъ, что самыя минимальныя количества любого фермента способны разлагать громадныя количества веществъ, способныхъ бродить. Существеннымъ явленіемъ при подобномъ нарушеніи равновѣсія частицъ гніющихъ и вообще бродящихъ веществъ служитъ, но Гоппезейлеру, переходъ кислорода отъ атома водорода къ этому углерода, при чемъ нерѣдко образуется угольная кислота и выдѣляется водородъ и вообще болѣе водородистыя соединенія; остальныя явленія, наблюдаемыя при гніеніяхъ и броженіяхъ, суть явленія вторичныя, вызываемыя водородомъ въ моментъ его выдѣленія и кислородомъ окружающей среды.
Обратимся теперь къ опредѣленію у высшихъ животныхъ и человѣка характера химическихъ превращеній, лежащихъ въ основѣ ихъ жизнедѣятельности.
Любой животный организмъ представляетъ колонію безчисленнаго множества отдѣльныхъ микроскопическихъ клѣточекъ, разнообразнаго строенія и назначенія, которыя, благодаря солидарности и объединенію ихъ функцій, ведутъ къ сохраненію цѣлости составляемаго ими сложнаго индивидуума. Несмотря на дифференцированіе клѣточныхъ функцій, на спеціализацію различныхъ группъ вдѣтъ, изъ которыхъ однѣ, напр., служатъ механизмами движенія, другія — механизмами отдѣленія различныхъ соковъ, третьи — аппаратами, вырабатывающими нервные импульсы, и т. д., клѣтки сложныхъ организмовъ все же сохраняютъ за собою, въ большей или меньшей степени, всѣ общія свойства, присущія живой протоплазмѣ вообще, и спеціализація ихъ функцій обусловливается лишь преимущественнымъ развитіемъ одного изъ этихъ общихъ свойствъ протоплазмы на счетъ другихъ.
Естественно поэтому ожидать, что и въ клѣткахъ сложнаго животнаго тѣла, а стало быть и въ цѣломъ организмѣ, будутъ повторяться, въ общемъ, тѣ же основныя жизненныя явленія, какія прослѣжены были нами уже на отдѣльныхъ бродильныхъ клѣткахъ, съ тою только разницею, что, благодаря большему разнообразію въ строеніи и составѣ клѣтокъ сложнаго животнаго организма, всѣ реакціи послѣдняго, какъ въ цѣломъ, такъ и въ частяхъ, должны представляться несравненно болѣе запутанными и разнообразными. И въ сложныхъ животныхъ организмахъ, такъ же какъ и въ простѣйшихъ одноклѣточныхъ, химическія превращенія веществъ лежатъ въ основѣ всѣхъ функцій. Каждая рабочая группа клѣтокъ или, другими словами, каждый органъ тѣла, функціонируя, разрушается; это вѣрно для всѣхъ тканей тѣла и въ особенности для главныхъ типовъ рабочихъ органовъ тѣла, т.-е. для нервныхъ элементовъ, мышцъ и железъ. Эти процессы разрушенія лежатъ въ основѣ развитія живыхъ силъ — теплоты, электричества, — утилизируемыхъ организмомъ во время своей жизнедѣятельности. Въ основѣ жизни лежитъ, такимъ образомъ, разрушеніе клѣточной протоплазмы или, другими словами, смерть ея. Жизнь выроетдотъ какъ бы на смерти клѣточной протоплазмы. Отсюда неминуемо слѣдуетъ, что для возможности продолженія жизни требуется постоянное возстановленіе разрушающейся во время жизни протоплазмы изъ веществъ, доставляемыхъ внѣшнимъ міромъ. Вся область процессовъ химическаго разрушенія и возстановленія клѣточной протоплазмы, въ тѣлѣ высшихъ животныхъ и человѣка, является, такимъ образомъ, краеугольнымъ камнемъ, на которомъ покоится жизнь во всѣхъ ея проявленіяхъ. Опредѣлить химическую природу процессовъ разрушенія и возстановленій значитъ въ сущности то же, что указать къ категоріи какихъ извѣстныхъ уже намъ процессовъ относятся и самая жизнь.
Вопросъ этотъ, какъ то очевидно, представляетъ высокую важность.
Уже болѣе вѣка прошло съ тѣхъ поръ какъ паука, благодаря, главнымъ образомъ, трудамъ геніальнаго Лавуазье, узнала, что животныя во время жизни безпрестанно поглощаютъ кислородъ и выдѣляютъ угольную кислоту и воду. Лавуазье отождествлялъ эти явленія съ процессомъ горѣнія угля и водорода, т.-е. полагалъ, что кислородъ воздуха непосредственно соединяется съ углеродомъ и водородомъ крови, протекающей но легкимъ, и тѣмъ обусловливаетъ развитіе животной теплоты. Жизнь, съ указанной точки зрѣнія, отождествлялась съ горѣніемъ, и эта заманчивая теорія держалась весьма продолжительное время, пока не было доказано съ положительностью, что лёгкое вовсе не представляется очагомъ горѣнія, а таковымъ служатъ рѣшительно всѣ клѣточные элементы живого тѣла, и что вещества, входящія въ составъ живого тѣла, каковы: бѣлокъ, клей, сахаръ, жиры я т. д., и окисляющіяся, повидимому, легко въ живомъ тѣлѣ, — внѣ послѣдняго вовсе не подвергаются окисленіямъ. Попытка объяснить эту разницу тѣмъ, что въ крови кислородъ циркулируетъ въ формѣ озона, обладающаго, какъ извѣстно, болѣе сильной окисляющей способностью, оказалась также несостоятельной, такъ какъ въ нормальной живой крови озона вовсе нѣтъ.
Къ тому же новѣйшія пріобрѣтенія физіологической химіи выяснили, что животное тѣло вовсе не представляется, какъ это полагали прежде, очагомъ энергичныхъ прямыхъ окисленій, т.-е. явленій прямого сгоранія, такъ какъ, во-первыхъ, увеличеніе доставки кислорода тѣлу вовсе не увеличиваетъ процессовъ горѣнія, какъ это слѣдовало бы ожидать по аналогіи съ процессомъ горѣнія угля, и, во-вторыхъ, вещества легко окисляющіяся внѣ тѣла, въ родѣ пирогаллусовой кислоты, бренцкатехина и т. д., будучи введены въ животное тѣло, выводятся неизмѣненными чрезъ почки.
Кромѣ того несомнѣнно извѣстно, что въ тканяхъ животнаго тѣла имѣютъ мѣсто и явленія вполнѣ противуположныя окисленіямъ, т.-е. процессы возстановленія, такъ какъ иначе нельзя было бы объяснить себѣ, напр., образованія красящихъ веществъ желчи и мочи изъ красящаго вещества крови, образованіе изъ хинной кислоты бензойной — и янтарной кислоты изъ аспарагина и т. д.
Всѣ эти факты не мирятся съ теоріей Лавуазье прямыхъ окисленій въ тѣлѣ, а потому и знакомое всѣмъ старинное изреченіе, что жизнь есть горѣніе, съ химической точки зрѣніи не выдерживаетъ уже болѣе критики.
Зато химическія явленія, представляемыя живымъ тѣломъ, станутъ болѣе понятными, если взглянуть на нихъ какъ на совокупность разнообразныхъ формъ броженій, расщепляющихъ и разлагающихъ живую матерію на болѣе простыя соединенія и освобождающихъ такимъ образомъ живыя силы теплота, электричества, утилизируемыя организмомъ.
Какіе же, спрашивается, факты могутъ быть приведены въ подтвержденіе этого взгляда?
Разнообразныя клѣтки животнаго организма, въ особенности клѣтки различныхъ железъ, вырабатываютъ различнаго рода фермента, мхи бродила, вызывающіе разнообразныя превращенія веществъ, какъ воспринимаемыхъ извнѣ тѣломъ, такъ и отложенныхъ уже въ клѣточной протоплазмѣ. Такъ, слюнныя железы и поджелудочная железа вырабатываютъ ферментъ, превращающій крахмалъ въ виноградный сахаръ; клѣтки кишечныхъ железъ вырабатываютъ кромѣ этого и ферментъ превращающій тростниковый сахаръ въ виноградный, подобный тому, какой былъ уже указанъ нами въ дрожжевой клѣткѣ. Клѣтки желудочныхъ железъ и поджелудочной железы приготовляютъ ферментъ, превращающій бѣлки въ пептоны, и наконецъ та же панкреатическая железа, вырабатываетъ и жировой ферментъ, т.-е. такой, который способенъ расщеплять жиръ на глицеринъ и соотвѣтствующія жирныя кислоты. Всѣ эти агента по характеру своего дѣйствія вполнѣ отвѣчаютъ обидимъ извѣстнымъ намъ свойствамъ ферментовъ, а именно, они въ самыхъ минимальныхъ дозахъ могутъ, присутствіемъ своимъ въ соотвѣтствующихъ жидкостяхъ, обусловливать несоразмѣрныя по своей обширности химическія измѣненія веществъ, не разрушаясь при этомъ, или разрушаясь лишь въ самой слабой степени. Температура свыше 60° Ц. убиваетъ въ большинствѣ случаевъ эля ферменты, и дѣйствіе ихъ парализируется накопленіемъ продуктовъ, разлагаемыхъ ими веществъ. Всѣ эти агента, вырабатываемыя живыми клѣтками, относятся къ разряду, такъ называемыхъ, растворимыхъ неорганизованныхъ ферментовъ, такъ какъ ихъ легко извлечь изъ вырабатывающихъ ихъ клѣть. Ферменты эти, выносимые изъ соотвѣтствующихъ железистыхъ аппаратовъ выводными притоками ихъ, встрѣчаются не только въ самихъ железахъ, но въ полости кишечнаго канала, и представляются распространенными въ большей или меньшей степени и по всѣмъ тканямъ животнаго тѣла, благодаря чему они и тутъ въ состояніи участвовать въ тѣхъ химическихъ измѣненіяхъ, полемъ которыхъ служатъ вообще всѣ живыя ткани животнаго организма.
Первыя существенныя измѣненія, претерпѣваемыя пищей въ пищеварительномъ каналѣ, совершаются, слѣдовательно, подъ вліяніемъ ферментовъ и носятъ поэтому характеръ броженій. Общая сторона дѣйствія упомянутыхъ ферментовъ сводится къ болѣе или менѣе простому расщепленію ферментирующихъ веществъ, сопровождающемуся связываніемъ элементовъ воды.
Это броженіе составныхъ частей пищи имѣетъ громадное физіологическое значеніе, такъ какъ благодаря только подобному ихъ превращенію дѣлается возможнымъ поступленіе ихъ въ кровь или лимфу и дальнѣйшій метаморфозъ ихъ въ тѣлѣ. Впрочемъ, въ кишечномъ каналѣ дѣло неограничивается только этими формами броженія; благодаря проникновенію извнѣ вмѣстѣ съ пищей и питьемъ и другихъ организованныхъ ферментовъ, о которыхъ рѣчь была выше, пища въ кишечномъ каналѣ подвергается стартовому, молочнокислому, маслянокислому броженіямъ и другимъ формамъ гнилостныхъ броженій, съ развитіемъ соотвѣтствующихъ продуктовъ расщепленія.
Трудно сказать, какую роль могутъ играть въ пищевареніи эти формы броженій, обусловленныя проникновеніемъ въ кишечный каналъ такъ-называемыхъ организованныхъ бродилъ; весьма вѣроятно, что и эти формы броженій, рань онѣ не переходятъ извѣстныхъ границъ, приносятъ нѣкоторыя услуги пищеварительнымъ процессамъ, такъ какъ броженія эти, вызывая дальнѣйшее разложеніе пищевыхъ веществъ, подготовляютъ ихъ тѣмъ самымъ къ болѣе полному всасыванію.
Вопросъ этотъ, впрочемъ, представляется совершенію открытымъ, и еще недавно Пастеръ, указавъ на важное значеніе его, предложилъ, въ видѣ проекта, серію весьма трудныхъ опытовъ съ кормленіемъ животныхъ пищей, освобожденной отъ живыхъ микроорганизмовъ, обусловливающихъ разныя формы броженій. Спрашивается, какъ измѣнились бы при этомъ пищеварительные процессы? Рѣшеніе этой важной задачи принадлежитъ будущему; пока же прибавимъ, что если присутствіе въ кишечномъ трактѣ обычныхъ микроорганизмовъ воздуха и не вызываетъ какихъ-нибудь рѣзвыхъ вредныхъ послѣдствій для организма, то проникновеніе въ кишечный трактъ другихъ микроорганизмовъ, свойственныхъ, напр., холерѣ или дифтериту, можетъ обусловить рядъ такихъ ненормальныхъ химическихъ измѣненій, продукты которыхъ могутъ послужитъ источникомъ отравленія и даже смерти всего организма.
Изъ сказаннаго очевидно, что агентами разнообразныхъ превращеній веществъ въ кишечномъ каналѣ, капъ при нормальныхъ, такъ и патологическихъ условіяхъ, являются разнообразные неорганизованные и организованные ферменты, вызывающіе различныя формы броженій.
Легко доказалъ, что и большинство химическихъ процессовъ разрушенія и расщепленія, протекающихъ въ глубинѣ живыхъ тканей и органовъ, совершается но тину броженій, а, стало быть, и эти процессы въ основѣ своей обусловливаются дѣйствіемъ опредѣленныхъ ферментовъ. Въ однихъ случаяхъ ферменты эти легко опредѣлимы непосредственно, въ другихъ же въ присутствіи ихъ заключаютъ лишь но самому характеру химическаго расщепленія и разрушенія веществъ. Если характерныя стороны этихъ химическихъ измѣненій не могутъ быть объяснены процессами прямого окисленія или возстановленія, то очевидно, что онѣ являются послѣдствіемъ бродильныхъ процессовъ, въ которыхъ сами живыя клѣтки организма играютъ роль организованныхъ ферментовъ. Послѣ этого краткаго, но необходимаго отступленія, мы обратимся въ фактамъ.
Самыми существенными составными частями клѣточной протоплазмы въ различныхъ органахъ тѣла несомнѣнно являются бѣлковыя, жировыя и углеводистыя вещества, разнообразныя измѣненія которыхъ и являются источникомъ развитія живыхъ силъ, утилизируемыхъ въ той или другой формѣ организмомъ.
Что касается углеводовъ, то главная форма, въ которой они отлагаются въ тѣлѣ — это гликогенъ, или такъ-называемый животный крахмалъ, накопленный въ сравнительно большихъ количествахъ въ печени, въ меньшей степени — въ мышцахъ и въ другихъ элементахъ тѣла. Первымъ шагомъ въ измѣненіи гликогена служитъ переходъ его въ виноградный сахаръ; это превращеніе, при нормальныхъ условіяхъ тѣла, совершается подъ вліяніемъ діастатическаго фермента, находящагося, какъ въ печени, такъ и въ мышечной ткани. Дѣло не ограничивается этимъ, такъ какъ въ мышечной ткани мы встрѣчаемся съ дальнѣйшимъ продуктомъ превращенія сахара, т.-е. съ молочной кислотой, развивающейся вслѣдствіе молочнокислаго броженія. Въ концѣ-концовъ, мы встрѣчаемся съ конечными продуктами окисленія сахара, т.-е. съ угольной кислотой и водой, выводимыхъ изъ тѣла наружу.
Если первыя фазы превращенія крахмала совершаются подъ вліяніемъ бродилъ, то возможно ли допустить, что дальнѣйшее окисленіе образующихся при этомъ продуктовъ совершается путемъ прямыхъ окисленій ихъ на счетъ кислорода, разносимаго по всему тѣлу кровью? Предположеніе это имѣетъ за себя очень малую степень вѣроятія, такъ какъ ни виноградный сахаръ, ни молочная кислота, внѣ тѣла при нормальной температурѣ его и при свободномъ доступѣ не только кислорода, но и озона, вовсе не окисляются и не сгораютъ, и это вѣрно даже и на тотъ случай, когда вещества эти находятся въ крови, только выпущенной, изъ тѣла. Очевидно, что въ живомъ тѣлѣ даны какіе-то агенты, способствующіе подобнаго рода окисленію; процессы прижизненнаго окисленія этихъ веществъ скорѣе всего могутъ быть приравнены въ броженіямъ, сопровождаемымъ окисленіемъ, и съ которыми мы уже имѣли случай познакомиться раньше.
Намъ извѣстно, что разведенный спиртъ, при стояніи на воздухѣ, окисляется и переходитъ въ уксусную кислоту лишь въ томъ случаѣ, когда въ спиртовомъ растворѣ развивается одинъ изъ низшихъ организмовъ (mycoderma aceti), который въ живомъ состояніи, благодаря своимъ физико-химическимъ свойствамъ, является посредникомъ между кислородомъ воздуха и алкоголемъ. Естественно допустить, что и въ живомъ животномъ тѣлѣ необходимыми посредниками между кислородомъ крови и продуктами броженія сахара, подлежащими Окисленію, являются живые клѣточные элементы всѣхъ или нѣкоторыхъ изъ тканей тѣла. Подобно тому, какъ клѣточный организмъ уксуснокислаго броженія, въ средѣ благопріятной для своего питанія и размноженія, можетъ окислять алкоголь на-счетъ кислорода воздуха до конечныхъ продуктовъ его сгоранія, т.-е. до угольной кислоты и воды, а при неблагопріятныхъ условіяхъ своего питанія — только до степени уксусной кислоты, такъ и въ животномъ тѣлѣ сахаръ вполнѣ перегораетъ только при здоровомъ нормальномъ питаніи клѣточныхъ элементовъ, а при ненормальномъ, болѣзненномъ питаніи ихъ или вовсе не окисляется, или только отчасти, и въ этихъ случаяхъ наблюдается извѣстное патологическое явленіе выведенія сахара мочей, характеризующее сахарное мочеизнуреніе.
Мы видимъ такимъ образомъ, что въ основѣ превращеній углеводистыхъ составныхъ частей тканей въ живомъ тѣлѣ лежатъ процессы, какъ обыкновенныхъ броженій, такъ и броженій путемъ окисленій.
Тѣ же самыя соображенія приложимы къ жирамъ и бѣлкамъ животнаго тѣла, и это на слѣдующемъ основаніи.
Жиры внѣ тѣла, при условіяхъ нормальной его температуры, при обильномъ доступѣ свободнаго кислорода воздуха не окисляются до конечныхъ продуктовъ сгоранія, т.-е. — угольной кислоты и води, какъ это имѣетъ мѣсто въ животномъ тѣлѣ при нормальномъ его питаніи. А между тѣмъ въ тѣлѣ имѣется уже ферментъ, расщепляющій жиръ на глицеринъ и жирную кислоту. Эти два продукта расщепленія встрѣчаютъ, вѣроятно, въ опредѣленныхъ клѣткахъ тѣла живыхъ посредниковъ для своего окисленія и процессъ этотъ, вѣроятно, совершается по тому же общему типу, какой былъ описанъ нами по поводу отношенія организма уксуснокислаго броженія (mycoderma aceti) въ окисленію спирта и самой уксусной кислоты. Аналогія эта находитъ еще дальнѣйшее подкрѣпленіе въ томъ обстоятельствѣ, что, какъ въ окисленіи спирта клѣточному организму mycoderma aceti приходится дѣйствовать на спиртъ и уксусную кислоту, такъ и живымъ клѣткамъ организма при окисленіи жировъ приходится дѣйствовать на особый спиртъ — глицеринъ, и на органическую кислоту — жирную кислоту. Подобно тому какъ при слабомъ питаніи клѣточнаго агента уксуснокислаго броженія, окисляющая способность его падаетъ настолько, что этотъ микроорганизмъ не бываетъ въ состояніи доокислить развившуюся изъ алкоголя уксусную кислоту до окончательныхъ продуктовъ окисленія, т.-е. до угольной кислоты и воды, такъ и при разстройствѣ питанія клѣточныхъ элементовъ высшихъ организмовъ жиръ не въ состояніи доокислиться до конечныхъ продуктовъ своего окисленія и, накопляясь постепенно въ организмѣ, ведетъ въ патологическому состоянію общаго ожирѣнія и нерѣдко въ закупоркѣ кровеносныхъ сосудовъ жировыми пробками, какъ это замѣчается, напр., у людей, страдающихъ сахарнымъ мочеизнуреніемъ.
Бѣлки, составляющіе главную основу живой клѣточной протоплазмы, во время жизни распадаются, расчленяются и, въ качествѣ конечныхъ продуктовъ своего разложенія, даютъ угольную кислоту, воду, мочевую кислоту и мочевину, съ которой и выдѣляется почти весь азотъ разрушающихся животныхъ бѣлковъ. Съ виду процессъ этотъ носитъ характеръ прямого окисленія составныхъ частей бѣлка; но ошибочность подобнаго предположенія уже прямо вытекаетъ изъ того факта, что никакими искусственными способами прямого окисленія любого изъ извѣстныхъ намъ бѣлковъ не удалось, внѣ живого тѣла, добыть изъ бѣлка мочевину. Очевидно, что разрушеніе бѣлка въ организмѣ обусловливается особаго рода агентами, присущими самимъ элементамъ живого тѣла. Первые шаги измѣненія бѣлковъ въ тѣлѣ совершаются, какъ мы видѣли, при помощи особаго рода ферментовъ, превращающихъ бѣлокъ въ пептоны. Было указано кромѣ того, что ферментъ этотъ распространенъ въ большинствѣ тканей живого тѣла, и поэтому естественно допустить, что онъ и тутъ не остается въ бездѣйствіи, а такъ или иначе способствуетъ начальнымъ ферментативнымъ расщепленіямъ бѣлка. Извѣстно, что бѣлки тканей могутъ разлагаться въ живомъ тѣлѣ въ одномъ случаѣ на мочевину и жировыя тѣла, въ другомъ же на мочевину и углеводистое вещество, т.-е. сахаръ. Въ сильныхъ степеняхъ развитія этихъ процессовъ получается, въ первомъ случаѣ, ожирѣніе, во.второмъ же — сахарное перерожденіе тканей. Ничто не даетъ повода думать, чтобы эти процессы расщепленія бѣлковъ были послѣдствіемъ прямого окисленія бѣлковыхъ веществъ, тѣмъ болѣе, что экспериментальными изслѣдованіями несомнѣнно доказано, что ограниченіе вдыхаемаго животными кислорода ведетъ не къ уменьшенію, а къ увеличенію количествъ выдѣляемой ими мочевины.
Наконецъ, сама мочевина въ мочѣ можетъ подвергнуться такъ называемому амміачному броженію, т.-е. превратиться въ углекислый амміакъ подъ вліяніемъ особаго организованнаго фермента (torulacae), весьма напоминающаго клѣтки пивныхъ дрожжей, и тогда въ мочѣ не остается и слѣдовъ мочевины.
Всѣ эти факты говорятъ несомнѣнно въ пользу ферментативнаго характера процесса разложенія бѣлковыхъ веществъ въ живомъ тѣлѣ и заставляютъ признать существованіе различныхъ для этого агентовъ: въ одномъ случаѣ — такихъ, которые обусловливаютъ расщепленіе сложной бѣлковой частицы на мочевину и жиръ, какъ это обыкновенно встрѣчается въ нормальномъ тѣлѣ; въ другомъ же — на мочевину и сахаръ, какъ это наблюдается при патологическихъ условіяхъ. Выдѣлить эти ферменты, расщепляющіе бѣлокъ, до сихъ поръ не удалось, и они вѣроятно относятся въ типу организованныхъ ферментовъ, роль которыхъ въ сложномъ животномъ организмѣ играютъ живыя клѣтки его. Говоря объ этомъ расщепленіи, не слѣдуетъ упускать изъ виду того, что мочевина можетъ явиться и не непосредственнымъ продуктомъ его, а что ей предшествуетъ образованіе другихъ тѣлъ (креатинъ), которыя путемъ дальнѣйшихъ превращеній переходятъ въ мочевину.
Итакъ, большая часть превращеній веществъ въ живомъ животномъ тѣлѣ совершается по типу броженій при помощи растворимыхъ неорганизованныхъ бродилъ и организованныхъ, дѣйствующихъ при содѣйствіи свободнаго кислорода или безъ его участія.
Не удивительно послѣ этого, что существуетъ близкая аналогія между конечными продуктами разнообразныхъ броженій и продуктами разрушенія веществъ въ сложныхъ животныхъ организмахъ. Тутъ и тамъ мы имѣемъ рѣзвое развитіе угольной кислоты, замѣнъ поглощеннаго кислорода; развитіе молочной кислоты, масляной, водорода, болотнаго газа, сѣроводорода, азота и продуктовъ бѣлковаго распада, т.-е. развитіе жирныхъ летучихъ кислотъ, лейоцина, тирозина и амміачныхъ соединеній. Аналогія эта заходитъ такъ далеко, что въ организмѣ млекопитающихъ животныхъ можно бываетъ опредѣлить путемъ перегонки различныхъ органовъ, и въ особенности мозга, извѣстныя количества спирта, даже при условіи, когда этотъ продуктъ вовсе не вводится внутрь вмѣстѣ съ пищей или питьемъ.
Очевидно, что клѣтки животнаго организма во время своей жизнедѣятельности, подобно клѣткамъ пивныхъ дрожжей, способны развивать изъ продуктовъ, находящихся въ ихъ распоряженіи, спиртъ, т.-е. творятъ нѣчто близко напоминающее спиртовое броженіе.
Впрочемъ, аналогіи между бродильными клѣтками и клѣтками животнаго организма могутъ быть подкрѣплены еще слѣдующими поразительными примѣрами. Какъ живыя клѣтки организма жадно отнимаютъ отъ крови связанный съ ея красящимъ веществомъ кислородъ, обращающійся въ кровеносныхъ сосудахъ, такъ и бродильныя клѣтки, напр. пивныхъ дрожжей, способны отнимать кислородъ отъ крови, искусственно прогоняемой по системѣ перепончатыхъ сосудовъ, находясь внѣ полости послѣднихъ. Какъ въ нормальной крови соли распредѣляются такимъ образомъ, что въ жидкой части крови преобладаютъ хлористыя и натровыя соединенія, а въ форменныхъ элементахъ крови — фосфаты и калійныя соединенія, такъ совершенно такое же качественное отношеніе устанавливается въ распредѣленіи солей между жидкой средой, въ которую помѣщены клѣтки пивныхъ дрожжей, и самими клѣтками. Наконецъ, аналогичное вліяніе колебаній тепла и холода, а равно и многихъ ядовъ на процессы, протекающіе въ сложныхъ животныхъ организмахъ, съ одной стороны, и на разнообразныя броженія съ другой, еще болѣе сближаетъ жизненныя явленія съ явленіями броженія.
Съ этой только точки зрѣнія и становятся для насъ понятными слѣдующіе опыты, имѣющіе высокій физіологическій интересъ.
Если помѣстить вырѣзанныя живыя еще мышцы въ камеру, совершенно лишенную кислорода и наполненную хотя бы водородомъ, то легко убѣдиться путемъ анализа газовъ этой камеры, что мышцы продолжаютъ развивать угольную кислоту, несмотря на почти полное отсутствіе какъ въ мышцахъ, такъ и въ самой камерѣ свободнаго кислорода. Такимъ образомъ, развитіе угольной кислоты при этихъ условіяхъ никакимъ образомъ не можетъ быть приписано процессамъ прямого окисленія углерода мышечной ткани (Германнъ).
Подобное развитіе угольной кислоты рѣзко усиливается при мышечныхъ сокращеніяхъ. Мертвая, окоченѣвшая мышца вовсе не представляетъ этихъ явленій, и потому на процессъ развитія угольной кислоты съ другими сопутствующими химическими измѣненіями смотрятъ какъ на химическія явленія, лежащія въ основѣ жизнедѣятельности мышцъ. Полагаютъ, что въ мышцахъ существуетъ сложное соединеніе (иногенъ), которое при жизни ихъ, и въ особенности въ состояніи дѣятельности, постоянно разлагается на особое бѣлковое вещество міозинъ, на угольную и на молочную кислота. Процессъ этотъ, столь существенный для жизнедѣятельности мышцъ, не являясь результатомъ ни прямыхъ окисленій, ни возстановленій, очевидно носитъ характеръ ферментативный.
То же самое наблюдается, какъ показалъ Пфлюгерь, и въ томъ случаѣ, когда вмѣсто мышцъ помѣщаютъ въ камеру, лишенную кислорода, напр., въ атмосферу чистаго азота, цѣлую лягушку. Несмотря на сравнительно малый запасъ въ крови ея свободнаго кислорода, лягушка, при низкой температурѣ окружающей среды, продолжаетъ въ теченіе еще почта 20 часовъ развивать угольную кислоту, и въ продолженіе всего этого времени она представляетъ всѣ реакціи живого организма; съ прекращеніемъ же развитія угольной кислота исчезаетъ и жизнь. Изъ этого важнаго опыта Пфлюгера вытекаетъ, что вся совокупность химическихъ явленій, лежащихъ въ основѣ жизни, характеризуется не процессами прямыхъ окисленій составныхъ частей протоплазмы, а процессами расщепленія сложныхъ органическихъ соединеній по типу броженій. Развитію угольной кислота, этому постоянному спутнику жизненныхъ функцій живого тѣла, Пфлюгеръ придаетъ большое физіологическое значеніе, такъ какъ постоянные моллекулярные взрывы этого газа въ глубинѣ живыхъ тканей поддерживаютъ то жизненное моллекулярное движеніе, безъ котораго немыслима жизнь. Кислородъ, жадно поглощаемый организмомъ при нормальныхъ условіяхъ жизни, идетъ слѣдовательно не на прямое окисленіе составныхъ элементовъ тканей, т.-е. не на непосредственное горѣніе ихъ, а на возстановленіе расщепляющихся, разрушающихся частицъ, причемъ онъ обращается въ такъ называемый внутречастичный или интрамоллекулярный кислородъ.
Въ безпрерывно разлагающихся во время жизни элементахъ живого организма протекаютъ, какъ мы видѣли раньше, рядомъ и процессы обратнаго характера, т.-е. возстановленія на счетъ кислорода воздуха и органическихъ и минеральныхъ составныхъ частей крови.
Живая клѣтка сложнаго организма способна производить синтезъ своихъ составныхъ частей изъ элементовъ, доставляемыхъ ей кровью; въ ней, очевидно, находятся неизвѣстные намъ пока агенты для синтеза этого рода. Останавливаться подробно на этомъ къ тому же весьма темномъ вопросѣ мы считаемъ здѣсь излишнимъ, такъ какъ процессы возстановленія заводятъ, такъ сказать, «часы жизни» и вовсе не бросаютъ опредѣленнаго свѣта на механизмъ ихъ хода; насъ же занимаютъ теперь по преимуществу тѣ пріемы или способы, которыми расходуются накопившіяся въ тѣлѣ потенціальныя силы, т.-е. именно то, какъ эти послѣднія переходятъ въ живыя силы разнообразныхъ функцій нашего тѣла. Тѣмъ не менѣе считаемъ не лишнимъ упомянуть, что уже въ настоящее время мы обладаемъ данными, указывающими, повидимому, на то, что главными факторами и синтетическихъ явленій въ тѣлѣ, т.-е. явленій созиданія непрерывно разрушающейся во время жизни протоплазмы, являются также особаго рода бродила, вырабатываемыя живой клѣточной протоплазмой. Въ области патологіи крови мы имѣемъ примѣръ одного выдѣленнаго А. Шмидтомъ фермента, обусловливающаго своимъ присутствіемъ соединеніе двухъ бѣлковыхъ тѣлъ, результатомъ котораго является фибринъ. Въ живыхъ клѣткахъ эпителія кишечныхъ ворсинокъ происходитъ образованіе жира изъ глицерина и жирныхъ кислотъ, а подъ вліяніемъ живой почечной ткани складывается гиппуровая кислота изъ другихъ болѣе простыхъ соединеній (бензойной кислоты и гликкоколя), и такихъ примѣровъ можно было бы привести много. Такъ какъ упомянутые синтезы происходятъ только во время жизни клѣточной протоплазмы, то очевидно, что въ ней и должны находиться агенты синтеза сложныхъ соединеній, которые къ сожалѣнію не удалось еще выдѣлить. Особенный интересъ для разбираемаго вопроса представляетъ недавнее сообщеніе г. Данилевскаго о ферментахъ, обусловливающихъ органопластику т.-е. возстановленіе живой протоплазмы. Такъ, авторъ утверждаетъ, что обратное прекращеніе всосанныхъ стѣнками кишокъ пептоновъ въ бѣлокъ-альбуминъ, необходимый для питанія и роста тканей, совершается также подъ вліяніемъ особаго фермента (химозина), дѣйствующаго обратно пепсину, т.-е. бѣлокъ при этомъ принимаетъ видъ и качество нерастворимаго въ водѣ бѣлковаго вещества. Этотъ ферментъ сильно распространенъ въ организмѣ, количество его различно въ разныхъ органахъ, и онъ дѣйствуетъ только въ слабо кислой средѣ. Другой аналогичный ферментъ (фибринопластинъ) обусловливаетъ то же превращеніе бѣлковъ, но только дѣйствуетъ въ щелочной средѣ. Органопластическое дѣйствіе обоихъ ферментовъ находится подъ регуляціей двухъ другихъ тѣлъ, дѣйствующихъ также на подобіе ферментовъ, — стимулина, усиливающаго, и депримина, ослабляющаго и задерживающаго дѣятельность органопластическихъ ферментовъ. Если эти результаты работы г. Данилевскаго подтвердятся впослѣдствіи, то мы будемъ имѣть въ ней еще одинъ весьма важный доводъ въ пользу ферментативнаго характера и синтетическихъ явленій въ тѣлѣ, т.-е. явленій созиданія живой клѣточной протоплазмы.
Изъ приведеннаго очерка очевидно слѣдуетъ, что процессы разрушенія, расщепленія живыхъ тканей, лежащіе въ основѣ разнообразныхъ функцій организма, совершаются по типу броженій.
Согласно съ этимъ и многія общія стороны въ функціональной жизни организма носятъ отпечатокъ свойствъ бродильныхъ процессовъ. Намъ остается теперь указать на нихъ.
Каковъ общій характеръ, напримѣръ, процесса, которому жизнь въ яйцѣ обязана своимъ первымъ возникновеніемъ? Неоплодотворенное сѣмянными живчиками яйцо обречено, какъ извѣстно, на неминуемую смерть; а между тѣмъ, стоитъ проникнуть въ яйцо хотя бы одному сѣменному тѣльцу микроскопической величины для того, чтобы въ живомъ яйцѣ возникъ цѣлый сложный рядъ явленій развитія животныхъ формъ, носящій общій отпечатокъ организма родичей. Въ яйцѣ съ самаго же начала оплодотворенія происходить размноженіе клѣтокъ путемъ дѣленія, дифференцированіе ихъ, усиленное развитіе угольной кислоты съ одновременнымъ поглощеніемъ кислорода и образованіе тепла — процессы, въ общемъ напоминающіе то, что творится хотя бы съ дрожжевыми клѣтками или съ другими организованными ферментами, разъ они попадаютъ въ условія, благопріятныя для ихъ развитія.
Сопоставленіе чрезвычайной малости дѣйствующаго при оплодотвореніи начала съ громадными послѣдствіями, вызываемыми имъ, не даетъ ли право думать, что жизнь въ ея первомъ источникѣ обязана дѣйствію на яйцо одного или многихъ сложныхъ и могучихъ бродилъ, носителями которыхъ являются какъ микроскопическое тѣльце сѣменного живчика, такъ и оплодотворяемаго имъ яйца?
Въ отправленіяхъ какъ цѣлаго животнаго организма вообще, такъ и отдѣльныхъ органовъ его въ частности наблюдается во всѣхъ періодахъ развитія извѣстная циклообразность явленій, т.-е. періодически повторяющіяся перемежки между работой и отдыхомъ, между бодрствованіемъ и сномъ.
Такъ какъ въ основѣ разнообразныхъ функцій лежатъ процессы 'разрушенія тканей органовъ, то продукты этого разрушенія, накопляясь въ тканяхъ, подъ конецъ парализуютъ дѣйствіе заключенныхъ въ нихъ ферментовъ, а чрезъ это и жизненныя функціи ихъ, и эти послѣднія возстановляются только по удаленіи изъ тѣла этихъ продуктовъ разрушенія.
Въ этомъ отношеніи жизненныя функціи высшихъ животныхъ представляютъ поразительную аналогію съ явленіями извѣстныхъ намъ броженій, которыя, какъ мы уже видѣли выше, точно также прекращаются при опредѣленномъ накопленіи продуктовъ разложенія и возобновляются по удаленіи ихъ. Эта особенность представляетъ характеристическую черту всѣхъ броженій, вызываемыхъ какъ организованными, такъ и неорганизованными или растворимыми ферментами.
Замѣчательны въ этомъ отношеніи аналогіи со стороны вліянія нѣкоторыхъ агентовъ на функціи' типичныхъ бродильныхъ клѣтокъ, каковы клѣтки пивныхъ дрожжей, и на функціи клѣтокъ сложныхъ животныхъ организмовъ. Спиртъ, хлороформъ, эфиръ, ціанистый потассій въ извѣстныхъ количественныхъ отношеніяхъ прекращаютъ какъ ферментативную дѣятельность дрожжевой клѣтки, такъ и жизнедѣятельность многихъ элементовъ животнаго тѣла и по преимуществу нервныхъ центровъ.
Основываясь на этихъ аналогіяхъ, приходишь невольно къ тому заключенію, что элементы, носящіе по преимуществу характеръ ферментативной дѣятельности, суть нервныя образованія центральной нервной системы.
Это заключеніе находить опору и въ другихъ соображеніяхъ. Назначеніе элементовъ нервной системы сводится, какъ извѣстно, съ одной стороны, къ разсылкѣ по нервнымъ проводникамъ нервныхъ импульсовъ, приводящихъ въ дѣятельность различные рабочіе органы тѣла, каковы мышцы, железы и т. д., а съ другой — она, и но преимуществу центры корковаго вещества мозговыхъ полушарій служатъ почвой развитія міра психическихъ явленій во всемъ его разнообразіи.
Что касается до перваго пункта, то не подлежитъ сомнѣнію, что каждый нервный импульсъ или всякое нервное возбужденіе состоитъ изъ моллекулярнаго движенія, которое, исходя изъ нервныхъ центровъ и достигая до рабочихъ органовъ, вызываетъ въ нихъ рѣзкіе процессы разрушенія и расщепленія ихъ клѣточной протоплазмы, лежащіе въ основѣ ихъ функцій. Краснорѣчивымъ примѣромъ тому могутъ служить железы и мышцы, приводимый въ дѣятельность нервнымъ возбужденіемъ. Въ первыхъ процессъ химическаго расщепленія клѣточной протоплазмы констатируется не только химическимъ путемъ, но и морфологически при по* мощи микроскопа. Во вторыхъ же, т.-е. въ мышцахъ, нервное возбужденіе вызываетъ сильнѣйшее, уже указанное выше, расщепленіе ихъ составныхъ частей съ рѣзкимъ измѣненіемъ формы каждаго мышечнаго пучка, выражающимся укороченіемъ и утолщеніемъ ихъ. Особеннаго вниманія заслуживаетъ при этомъ то обстоятельство, что при сопоставленіи эффектовъ въ рабочихъ органахъ съ. нервными импульсами, вызывающими ихъ, послѣдніе оказываются обыкновенно несоразмѣрно малыми сравнительно съ первыми, — другими словами, чрезвычайно слабые нервные импульсы или разряды могутъ вызывать весьма значительные какъ механическіе, такъ и химическіе эффекты въ рабочихъ органахъ тѣла.
Дѣйствіе нервнаго возбужденія представляетъ въ этомъ отношеніи большую аналогію съ дѣйствіемъ ферментовъ. Кромѣ того, образованіе нервныхъ импульсовъ или разрядовъ сопряжено съ очень малой затратой и разрушеніемъ вещества самой протоплазмы нервныхъ элементовъ, что видно, между прочимъ, изъ того, что актъ нервнаго возбужденія не сопровождается никакими мало-мальски значительными измѣненіями въ химической реакціи нервной ткани. Благодаря этому и возможенъ тотъ найденный недавно г. Введенскимъ фактъ, что вырѣзанный нервъ съ мышцей (лягушки) можетъ возбуждаться въ теченіе цѣлыхъ часовъ безъ того, чтобы въ немъ обнаружились какіе бы то ни было слѣды усталости.
Такимъ образомъ, живые элементы въ особенности нервной системы обладаютъ такой протоплазмой, которая, разрушаясь крайне слабо, можетъ при опредѣленныхъ условіяхъ служить источникомъ особаго моллекулярнаго движенія нервнаго возбужденія, вызывающаго, при достиженіи до различныхъ рабочихъ органовъ, рѣзкія химическія измѣненія, лежащія въ основѣ, какъ выработки разнообразныхъ отдѣлительныхъ соковъ, такъ и мышечныхъ движеній.
Невольно припоминается по этому поводу взглядъ Либиха на броженія; онъ приписываетъ опредѣленныя ферментативныя расщепленія сложныхъ органическихъ соединеній вліянію особаго моллекулярнаго движенія, исходящаго изъ того или другого дѣятельнаго фермента.
Приведенное здѣсь сопоставленіе ферментативныхъ процессовъ съ химическими и вытекающими изъ нихъ механическими эффектами нервнаго возбужденія въ тѣлѣ приводитъ насъ въ заключенію любопытному въ двоякомъ отношеніи: съ одной стороны, становится весьма вѣроятнымъ ферментативный характеръ дѣйствія нервныхъ элементовъ въ актѣ нервнаго возбужденія, а съ другой — взглядъ Либиха на броженіе, вамъ на процессъ, вызванный молекулярнымъ движеніемъ, исходящимъ изъ живыхъ организованныхъ ферментовъ, находить въ этомъ сопоставленіи извѣстное подкрѣпленіе.
Какъ ни далекъ по своей природѣ міръ психическихъ явленій отъ матеріальныхъ физико-химическихъ процессовъ, лежащихъ въ основѣ ихъ, какъ ни темень для насъ тотъ мостикъ чрезъ который послѣдніе переходятъ въ первый, мы все же и въ области психическихъ явленій наблюдаемъ тѣ же общіе пріемы дѣятельности, тѣ же основные принципы развитія, какіе господствуютъ и въ матеріальной жизни клѣточной протоплазмы.
Психическая дѣятельность, подобно химической жизнедѣятельности живой клѣточной протоплазмы, совершается также въ двухъ направленіяхъ: въ синтетическомъ и въ аналитическомъ; первое сказывается созиданіемъ болѣе общихъ формъ психической дѣятельности, т.-е. представленій, понятій, обобщеній изъ болѣе простыхъ элементовъ психическаго ряда, т.-е. первичныхъ впечатлѣній и ощущеній, доставляемыхъ внѣшнимъ міромъ; второе же наоборотъ — расчлененіемъ, разложеніемъ дифференцированіемъ сложныхъ психическихъ продуктовъ на болѣе элементарныя — составныя части. Оба эти направленія психической дѣятельности протекаютъ какъ бы параллельно, и изъ ихъ совокупной дѣятельности выростаетъ міръ психическихъ явленій во всемъ его разнообразіи. И духъ нашъ созидаетъ и разлагаетъ, растетъ и развивается дѣятельностью въ обоихъ направленіяхъ, подобно живой протоплазмѣ, растущей и развивающейся на счетъ матеріальнаго синтеза и разложенія составляющихъ ее веществъ. Какъ тутъ, такъ я тамъ, продукты синтеза и анализа, т.-е. созиданія я расчлененія, утилизируются организмомъ въ одномъ случаѣ для матеріальнаго, въ другомъ же — для духовнаго развитія.
Не удивительно послѣ этого, что и въ области психическихъ явленій мы встрѣчаемся съ той поразительной чертой, которая составляетъ характеристическую особенность бродильныхъ процессовъ вообще: какъ минимальныя дозы бродильныхъ началъ, попавъ въ подходящую среду, могутъ служить источникомъ обширныхъ продолжительныхъ химическихъ измѣненій и разложеній, такъ и самое съ виду незначительное чувство или мысль, зажалъ въ сознаніе человѣка, можетъ иногда служить импульсомъ къ обширнымъ переворотамъ, въ области всей духовной жизни какъ человѣка въ отдѣльности, такъ и цѣлыхъ народовъ въ общемъ. Все дѣло, какъ и въ обыкновенныхъ броженіяхъ, зависитъ отъ качества бродила, закваски, т.-е. въ нашемъ случаѣ, отъ моральной и гуманной силы чувства или мысли, и отъ психической, если можно такъ выразиться, почвы, на которую они попадаютъ. Вся культурная исторія человѣчества служитъ краснорѣчивымъ подтвержденіемъ только-что высказанной мысли.