Телемахида (Фенелон; Тредиаковский)/Книга первая
| Тилемахида, или Странствование Тилемаха, сына Одиссеева, описанное в составе ироическия пиимы Василием Тредиаковским, надворным советником, членом Санкт-Петербургския императорския Академии наук с французския нестихословныя речи, сочиненныя Франциском де-Салиньяком де-ла-Мотом Фенелоном, архиепископом-дюком Камбрейским, принцом Священныя империи — Книга первая | Книга вторая → |
| Оригинал: фр. «Les Aventures de Télémaque». — См. Содержание. Источник: Сочинения Тредьяковского. — СПб.: Издание А. Смирдина, 1849. — Т. 2, отделение I и отделение II. |
ТИЛЕМАХИДЫ
Перечень.
Тилемах, препровождаемый Палладою, под образом Менторовым, пристаёт, по разбитии Корабля своего, к острову богини Калипсы, печалившейся ещё об отшествии Одиссееве, богиня восприемлет его благосклонно, разгорается страстью к нему, принося ему бессмертие, и вопрошает того о его приключениях. Он доносит ей повествованием о путешествии своём в остров Пилон и в Лакедемон; о разбиении Корабля своего при брегах Сикелийских; о бедствии, что едва не заклан в жертву теням Анхисиевым; о помощи, какову Ментор и он подали Акестию, во время нашествия варварского; и о благодарности сего Царя за их услугу, дарованием им Тирийского Судна на возвращение в страну природну.
Древня размера Стихом пою Отцелюбного Сына,
Кой, от-природных брегов поплыв, и странствуя долго,
Был провождаем везде Палладою[1] Ментора в виде:
Много ж коль ни-страдал от гневныя он Афродиты[2],
5 За любострастных сея утех презор с омерзеньми;
Но прикровенна Премудрость с ним от-всех бед избавляла,
И возвратившуся в дом даровала Рождшаго видеть.
Странно ль, быть Добродетели так увенчанной успехом?
Муса! повеждь и-вину[3], и-конец путешествий Сыновских,
10 Купно, в премене Царств и-Людей, приключения разны;
Рцы, коль-без-кротости Юноша[4] пыщ, без скромности дерзок;
Без направлений стремглав чужд-искусства без навыков дельных;
Вне постоянства превратен[5], и-твёрдости вне легкомыслен;
Коль есть медлен ко-Благу, творить-Зло, Игру-тщу, пристрастен;
15 Чаять всего от-себя, но без-помощи реяться[6] в бездны:
Все ж и-сие, и то, украси Примышлений убранством.
А воскриляя Сама, утверди парить за-Омиром;
Слог Одиссии[7] веди Стопой в Фенелонове слоге:
Я не-сравниться хощу прославленным толь Стихопевцам:
20 Слуху Российскому тень подобия токмо представлю,
Да громогласных в Нас изощрю достигать Совершенства.
В крайней тоске завсегда уже пребывала Калипса;
И не-могла ничем своего внутрь сердца утешить,
После как-прочь от-неё отторгся Одисс[8] невозвратно.
25 В горести той себя пренесчастливу сим почитала,
Что Естества была нетлением в веки бессмертна.
Недра Пещеры её ни Песньми к тому не-гласили:
Нимфы, служебницы ей, ни слова ж не-смели промолвить.
Часто Сама одна по-Лугам ходила цветущим,
30 Коими Остров тот опушала Весна вековечна.
Но такие прекрасны места не токмо болезни
В ней утолять не-могли, еще на-печальную память
Болей Одисса, тольми созерцанного, ей приводили.
Многажды Та на бреге морском, стояла недвижно,
35 Кой орошала, как-дождь проливая, своими слезами,
И непрестанно смотря туда, где-Корабль Одиссеев[9],
Бегом волны деля, из-очей ушёл, и-сокрылся.
Сё вдруг-узрела Она Корабля разбитого Доски,
Лавки Гребецки почти на Дищцы преломаны, Вёсла
40 Также туда и-сюда по-песку разметаны, купно
Щеглу[10], Кормило[11] одно, и Верви при-бреге пловущи.
Тут издалека потом увидела двух Человеков,
В коих один собой казался века довольна;
Леты другий хоть млад, но был Одиссею подобен:
45 Он миловидность имел сего, имел и-осанку;
В нём и-таков же стань, и-величествен ход, и обратность.
Уразуметь возмогла Богиня, что-то Тилемах есть,
Сын Ирою тому, по коем Она сокрушалась.
Но человеков хотя превышают знанием Боги;
50 Токмо ж Та познать не-могла, кто оный Почетный,
Юному кой сему Тилемаху был Провожатый:
Ибо высшие Боги всё от-нижайших скрывают,
Что восхотят от них укрыть, когда-им угодно.
Так и-Афина[12] тогда, восследствуя за Тилемахом,
55 Благоизволила быть не-познани отнюд от-Калипсы.
Впрочем, Сия корабля веселилась разбитием цельным,
Кое на-остров к Ней привело Одиссеева сына,
Сына Отцу своему совершенно подобного взором.
Идет к нему Она как-не-зная того всеконечно:
60 «Ты с чего, — рекла, — восприял толикую дерзость.
Что, к моему привалив так-острову, вышел на сей же?
Знай, Пришлец, что-в-мою нет входа без-казни Державу».
Тщалась в себе утаить, сих слов жестоких грозами,
Радость сердечну на-всём лице пролиянну неволей.
65 «О! Ты кто б ни была, — Тилемах возответствовал оной, —
Смертная ль Ты Жена, из-Богинь ли неких едина,
В виде твоём хотя Божества не-признать-же не можно:
Будешь ли толь нечувствительна внутрь к несчастнию сына,
Кой, ища Отца и-пустившись по-ветрам и-морю,
70 Видел разбившийся свой Корабль о брег-твой яристый».
«Кто ж твой ищемый есть отец?», — предприяла Богиня.
«Именем тот Одиссей, — сказал Тилемах вопрошенный. —
Он един из-Царей, которы, все осаждавши
Десять целых лет, опровергли словутую Трою.
75 Славно Имя его в Елладе[13] всей, и-в-Асии,
В битвах за-мужество коль, а больше за-мудрость в советах.
Ныне, скитаясь по-всей ширине и-пространствам пучинным,
Все преплывает места многопагубны он содрогаясь.
Кажется, что от-него убегает Отечество далей.
80 Уж Пинелопа, супруга ему, и я совокупно,
Мы лишились всея надежды увидеться с оным.
Рыщу по-бедствам таким-же, да-где он, точно познаю:
Что говорю? теперь и-погряз в преглубоких-чай безднах.
Смилуйся, слыша сие таково злоключение наше!
85 Ежели ж, о! Богиня, тебе есть ведомо суще,
Что Судьбы решили, спасти ль, погубить ли Одисса;
То удостой объявить мне сыну его Тилемаху».
Зельно удивлшись Калипса, и вся в умилении ставши,
В юности что таковой толик и разум и-слово,
90 Зря ж на-него не-могла притом Сама насмотреться;
В сем не-сводила очей с того, и-стояла молчащи.
Но наконец изрекла ему: «Тилемах, обнадежься;
Мы расскажем тебе, что с-отцем твоим приключилось.
Токмо ж Повесть долга о сём. А должно, и-время,
95 Здесь отдохнуть тебе от всех трудов понесённых.
Вниди в Чертоги мои, где-приму тебя как-бы-сына.
Вниди, ты-будешь утеха мне; в моём одиночестве;
Я ж, конечно, твоё соделаю счастье твёрдо:
Только б оным умел ты сам при мне наслаждаться».
100 Следовал в том Тилемах за-Богинею прямо стопами.
Та окруженна была Нимф юных множеством стройным,
Коих, шествуя так посреди превышала главою:
Равно как-рослый Дуб, стоя в Дубраве зелёной,
Ветви густые свои над все древеса превозносить
105 Вкруг обстоящи тот, и-в-приклон-их казистей бывает.
Тут Тилемах дивился её Красоте светозарной,
Рясн[14] багрецу[15] и воскрилий борам влачащимся пышно;
Узлу власов позади без-нарочна прибранства висящих,
Токмо ж вдоль по-хребту лежащих вельми благолепно:
110 Также искрам очей, и умильности пламы хладящей.
Ментор долу зря, сам в кротости шёл с Тилемахом.
Прибыли к дверям уже Вертепа Калипсина шедши,
Где Тилемах удивился зряй, в простоте полесельной,
Всё, что может вельми усладить веселием очи.
115 Даром что-небыло там ни-сребра, и-ни-злата, ни мармра,
И ни столпов, и ни-зографных лиц[16], ни-ваянных кумиров[17].
Но Вертеп весь был иссечен кубисто в Камне;
Своды исполнь камешков ноздреватых и-раковин диких.
Стены одеты кругам зеленнсто младым Виноградом,
120 Гибкие отрасли там свои распускающим всюду.
Тут жизнотворны блюли Зефиры[18], от-солнечна зноя,
Коль пламенист ни был лучами, нежну прохладу.
Тихо журча текли Ручьи по-Полям цветоносным,
И представляли струи вод чисты так, что-кристальны.
125 Множество разных цветов распещряло зелёны постели,
Кои видом ковров лежали окрест Пещеры.
Зрился и-Лес из-древес плодящих Яблка златые,
Коих цвет в четвертях годовых возрождается паки,
И аромат свой льёт душистее всех благовоний.
130 Роща казалась сия как-венец, тем сличным Полянкам;
В ней от-густынь её пребывали вечерние нощи,
Тем что-лучи туда не-могли от солнца проникнуть.
Слышимо было всегда ж в ней токмо пение птичек;
Слышим или един шум также быстра потока,
135 Кой устремлял свой бег с верьхов многопенисто врея[19],
И по-лугам и по-полям пресмыканием в даль убегая.
Был стояй Богинин Вертеп на-среде Косогора.
С холма того всегда открыто зрению Море;
Чистое то иногда как-стекло и гладкое в тихость,
140 А иногда ярясь при камнях бурное было:
Теми приливы свои рассекая грозно ревело,
И воздымало волны катя огромны что-горы.
Как на-другую страну воззришь, реку предувидишь;
Были на-сей островки с цветущими Липами окрест,
145 Были Тополи древа толико вершинами горды,
Что досягали они возвышением даже до-облак.
Разные токов бразды, островки составлявшие оны,
Зрились, как будто на-тех полях играли взаимно.
Те стремили своих вод стержень прозрачно и-быстро;
150 Сии струю несли как-в-застое спящу не-мутно ж:
Те, из-других, кружа разлитием вспять возвращались,
Будто хотя востещи к своим источникам пречно,
И не-можа оставить брегов сих толь узорочных.
Издали гор и-холмов верьхи пред взором мелькали;
155 Дикость их Оризонт очам представляла приятный.
Но на ближних горах зеленели кусты виноградны,
Коих листвия как венки и-цепочки висели;
Грозды красняй Багреца не могли под листом укрыться,
Так что вага[20] плодов ветвь кажду лозы нагибала.
160 Древо Смоковнично там, и Маслично, и Семенично[21]:
Также и-все древа тех поле мест занимали,
И сочреждали тут рядами Сад превеликий.
Те показавши ему красоты природны Калипса,
Так рекла: «Отдохни ж, мокра на-тебе вся-одежда;
165 Время уже настоит, да ты её переменишь;
Мы потом, и-не-вдолге, поверь, увидимся паки:
Я повем тебе, чем сердце твоё усладится».
В тот же час впустила его, и с Ментором купно,
В некий тайный Вертеп, отстоящ от-её не-далёко.
170 Нимфы уж-огнь возгнели дровами Кедровыми в Горне,
Кои дыхали своим горя благовонием всюду;
Там же они, для новых Гостей, оставили Ризы.
Зря Тилемах Подплащник себе из тонкия Шерсти,
Коя своей белизной превышала снежную белость,
175 Да багряничный Плащ по-краям пол вкруг златошвенный,
С радостью так, как Юноше есть природно младому,
Сам созерцал на то велелепие льстивное оку.
Ментор ему тогда говорил так голосом важным:
«Сии ль, о! Тилемах, помышления, коими должен
180 Сын Одиссов свой-ум забавлять, и в них упражняться.
Паче старайся ты сдержать Родительску славу,
И победит Тихию[22], тебя которая гонит.
Всяк молодой чедовек, любяй как-жена украшаться,
Есть недостоин совсем ни Мудрости, также ни-Славы.
185 Слава сердцу должна, терпеть навыкшему трудность,
Да и-ногами попрать всю Роскошь, всяку и-Негу».
На таковы словеса Тилемах отвечал воздохнувый:
«Лучше да-Боги меня потребят, я нежель поддамся,
Чтоб завладела сердцем моим страстолюбная Слабость.
190 Нет, нет; сын Одиссеев быть побеждён не-имеет,
То ж никогда отнюд, женонравною жизнию подло.
Но от Неба сия и-Превыспренних что-то за-Благость,
Коя нас привела, Корабля по-разбитии Морем,
К сей Богине, или к сей Смертной, котора толико
195 Всякое Благо нам подаёт, и всем снабдевает?
Бойся, Ментор еще, да-не-ею низвергнешся в Злая.
Бойся прелестных ласк её, и тех наипаче,
Нежели камней морских, Ладию твою сокрушивших.
Знай, умреть и-погрязнуть в водах, не толь смертоносно,
200 Пагубны сласти коль восстающие на Добродетель.
Зельно блюдись поверить тому, что сказывать станет.
Юность лет по-природе своей весьма самомненна:
Всё от-себя самые себе, она обещает.
Коль ни-бессильна, мечтает однак себя многомощну,
205 И никаких никогда не-имеющу Зол устрашаться.
И вверяет себя без-опасностей и легкодушно.
Ты не слушай слов Калипсиных сладких и-льстивных:
Внедрятся в сердце твоё, и будут как-Змий под-цветами.
Яда сего блюдись, утаенного медвенным соком.
210 Сам на-себя не-надейся, всегда ж от-меня жди-советов».
После сего возвратились к Калипсе, их ожидавшей.
Нимфы, имея власы заплетены и-в-белых одеждах,
Тотчас накрыли Стол, и-поставили Пищу простую;
Но преизрядную вкусом ту, и-оздоб чистотою.
215 Не было Брашен других, кроме сетейны Дичины,
Также или Зверков, прободенных ими ж на-Ловле.
Нектара слаждше вино лилось, из сребряных горнцев[23],
В чванцы[24] златые, вскрай увенчаны бывши цветами.
В кошницах[25] ягодный плод принесён, что-Весна обещает,
220 И что Есень богатой рукой раздаёт Земнородным.
В самое время то ж, четыре Нимфы младые
Начали там воспевать согласно, нежно и-зычно.
Пели сперва Богов ратоборство противу Гигантов[26];
После, сердечну Любовь у Зевса[27] бывшу с Семелой,
225 И Диониса[28] от-ней рождество с воспитанием купно,
Коему в детстве Силин муж Пестуном[29] был престарелый:
Беганье и Аталанты ещё в залог с Иппоменом,
Кой одолел её посредством Яблок златистых,
Сорванных с древ, приносящих те в Саду Есперидском.
230 А наконец Илионская[30] Брань воспета от-них же
Битвы Одиссовы все, и-его ж Искусство и-Мудрость,
Хвально Речьми взнесены до самых Небес звездоносных.
Старша из-оных Нимф, именуема та Левкофоя,
Звук своея сопрягла и Лиры с глашением прочих.
235 Лишь Тилемах тогда услышал Рождшаго имя;
То, потекшие вдруг из-очей каплеросные слёзы,
Придали тем его красоте светлозрачие ново.
Но Калипса узревши тотчас, что-вкушать не-возмог он,
И что был объят и-пронзён остротою болезни,
240 Нимфам тайный знак подала к пременению Песней.
Се ж и-запели Бой они Кентавров с Лапифы,
И сход в Тартар Орфеев, да-он извлечёт Евридику.
Пир как сей окончан, Богиня взяла Тилемаха,
Да и так вещала ему: «Ты видишь изрядно,
245 О! великого сын Одисса, с каким добросердством
Я восприемлю тебя, котора есмь из-Бессмертных.
Смертный всяк вступить в сей остров не-может безвреден,
За продерзость свою; и-тебя разбития бедство,
От моего не-могло б защитить яростна гнева,
250 Если б, с другие страны, тебя уж я не-любила.
Твой Отец имел, как-и-ты, такое ж Блаженство:
Но, ах горе! сим наслаждаться был не-умеяй.
Долго его при-себе в сём острове я содержала:
От самого зависело жить со мною без-смерти.
255 Токмо ж, пристрастен быв возвратиться в малу Отчизну,
Он отринул все преимущества сии велики.
Видишь ты, что он потерял для нищи Ифаки,
Коея, впрочем, не-мог же паки увидеть желанны.
Он восхотел оставить меня; прочь отплыл; и-Буря
260 Вскоре ему, за-меня огорченную, должно отмстила.
Судно его, игралищем быв долговременно ветрам,
К дну погрязло. А ты научись от-печальна примера!
После напасти его тебе не-осталось надежды,
Ни ко-свиданию с ним, ни-по-нём в Ифаке к Державству.
265 Долг тебе, что-его лишился, себя-уж утешить,
Тем что-нашёл себе Божество, хотящее сделать
Счастлива вполне тебя, и-тебе приносящее Скипетр».
Много Богиня к сим словам приложила вещаний,
Чтоб изъяснить, Одисс колико блаженствовал с Оной.
270 Случаи в пещере тому у-Киклопа весь Полифима,
И кой у Антифата Царя Лестригонов, сказала:
Бывша всего не-забыла ж у-Киркии Солнцевы дщери,
Также и-смертных бед меж Скиллой, между и-Харивдой.
Тут возвестила сему, последнюю оному Бурю,
275 Кою воздвиг на-него Посидон[31] моредержным Трезубцем,
Тем внушая, что-он погиб в потоплении Судна,
А умолчавши, что-в-остров потом Феакийский приехал.
Спешно вельми Тилемах попустившийся в радость велику,
Был что-изрядно толь чествуем тогда от-Калипсы,
280 Сам, наконец, признал её ухищрения точно,
А премудрость советов себе от Ментора данных.
Он не многим ей на всё возответствовал словом:
«О! Богиня, молю извинить мне внутренню горесть.
Я теперь не-могу, как токмо зельно крушиться.
285 Может быть, что-потом возымею более силы,
Чтоб мне чувствовать счастье всё, приносимо Тобою.
В час-сей изволь, прошу, попустить да-рыдаю по-Рождшем:
Знаешь лучше меня, коль-достоин оплакуем быть он».
Сперва нудить его Калипса болей не-смела;
290 Та притворилась ещё и-в-болезнь входящею равно,
И прослезилась Сама по-Одиссе внутрь умилившись.
Но да лучшие средства увесть, в нём к сердцу коснуться,
Яве спросила его, претерпел как бедство на-Море,
И каковым к её брегам приключением прибыл.
295 «Повесть Несчастий моих, — сказал, — долга пребезмерно».
«Нет, нет; — Та предприяла, — мне-знать их хочется в сей час:
Ты не медли сказать теперь мне оны подробно».
Нудила же его к начатию долгое время.
Он, наконец, не-возмог уж ей противиться больше;
300 Да и начал свое Сказание сими словами.
«Поплыл я от-Ифаки спросить у-возвращшихся прочих
Из-под Трои Царей, о-моём Родителе вести.
Матерни все Женихи о сей дивились отлучке:
Я поход-мой от-них утаил, завсегда Вероломных.
305 Нестор, которого я на острове Пилоне видел,
И Менелай, меня восприявший дружески в Спарте,
Не возмогли дать Ведомость мне, Родитель-мой жив ли.
Скучшийся жить, и-не-зная, и-мраком сомнений задержан,
Я вознамерился плыть в Сикелию[32], куда, как-то-слышал,
310 Мой Отец занесён был Бурей и-наглыми Ветры.
Но благомудрый Ментор сей, которого видишь,
Не попускал моему произволу в том состояться.
Он представлял, с одной стороны, Киклопов-мне лютых,
Тех Гигантов и-Чуд, людей пожирают что-вживе;
315 А со-другой — мореходный Строй[33] Ения с Трояны,
Кои были тогда у-брегов тех в близости самой.
«Сии Дарданцы[34], — вещал, — ненавидят Граиев[35] обще;
Но особливо скоряй кровь прольют Одиссова сына.
Так возвратись же, — он продолжал, — ты лучше в Ифаку:
320 Негли[36] Отец-твой туда ж, любимый Богами, прибудет.
Если судьба Богов, погибнуть ему, и-предел же,
Да никогда не-увидит он Отечества паки;
То, на меньший конец, тебе находиться-там должно,
Мстить за-Отца твоего, избавить горестну Матерь,
325 Мудрость и-кротость твою изъявить Народам различным,
И показать Елладе всей толико ж достойна
Скиптродержавца в себе, колико сам и-Одисс был».
Сии слова его весьма спасительны были;
Но благосмыслен толь я не был, тем повинуться:
330 Слушал токмо страсти моей как-младый Своевольник.
То ль благомудрый Ментор любил меня всесердечно,
Что и-в-продерзостный путь восхотел он следовать вкупе,
Кой я предприимал его в противность советам:
Боги ж сему попустили быть погрешению мною,
335 Коему впредь послужить моего б Самоумства к исправе».
Речь Тилемаху и-ведшу, здеж и-преставшу на-мало,
Пристально зрила весьма Калипса на-Ментора токмо:
Вся изумлялась, и-в нём ощущала Божественно нечто.
Помыслом быстрым своим вот и-то и-сие пребирает,
340 Наразно оный делит, и-трудит чрез всё обращая:
Но не может проникнуть ни-близ гаданием смятным.
Так, пребывала исполнь страхования и опасений,
Зря на-Незнаема суща того себе Человека;
Да показать своё и-смущение то ль убоялась,
345 Что Тилемаху рекла: «Изволь же досказывать повесть,
И любопытство ею моё до-конца удоволить».
Все молчали тогда, и слухом внемлющи были.
А Тилемах, предприяв речь-и-паки, так начинает.
«Нет, Богиня, слов изрещи, возновляя, напасти!
350 Впрочем, долгое время стоял нам ветр благоспешен,
Плывшим уже в Сикелию; потом черномрачная Буря
Небо отъяла нашим очам, и мы всеконечно
Стали объяты все глубокою нощию влаясь[37]:
День светозарный померк, тьма стелется по Океану!
355 Но при-сверкании молний мы увидели там же,
В обуревании том, другие Суда, и-познали
Вскоре, что-были то Корабли Ениевы точно.
Страшны не-меньше казались нам те камней глубинных!
Я вразумился тогда, но поздо весьма вразумился,
360 Ветрена юность чего рассудить не-дала-мне прилежно.
Ментор явился в беде-сей не-токмо бодр и-бесстрашен,
Но и-ещё веселяй, был нежель каков обычайно.
Он меня ободрял един: я чувствовал прямо,
Что он крепость и-силу в меня вдыхал не-сразиму.
365 Он приказы Сам отдавал спокойно; а-Кормчий
Весь находился притом в превеликом смятении бедный.
Я ж ему говорил: «Почто, дражайший-мой Ментор,
Я не-хотел твоим последовать мудрым советам?
Не злополучен ли я, что-себе поверил Младому,
370 В коих летах нет ни Будущу впредь Прозорливства,
Нет ни-Прошедшему в них отнюдь никаких Испытаний,
Нет и-ни-Мерностей, нет, ублюдать Настоящее в пользу?
О! верь, ежели мы от-грозы спасемся не-вредно;
То я буду себя стрещись, как-врага пренапастна:
375 Токмо, Ментор, тебе отдавать послушание стану».
Ментор мне отвещал осклабляясь[38]: «Я не-порочу
Здесь за-погрешность твою тебя: довольно что-Сам ты
Чувствуешь, ту иногда тебе послужить возмогущу,
Быть уже в твоих, изволениях мерней отныне.
380 Но как-минет напасть, Самоумие негли[36] восстанет,
Должно теперь укрепляться силою бодрости тверды.
Прежде нежели быть уже в беде всеконечно,
Долг предвидеть напасть, и-тоя последствий бояться:
Сущему в ней, её презирать всю токмо осталось.
385 Буди ж ты по-всему достойным сыном Одисса;
Большую крепость являй всех зол, что-тебе угрожают».
Тихость и-твёрдость, в Менторе сущи, меня усладили.
Но я болей ещё удивился, когда-уж увидел,
Он искусством каким избавил нас от-Троянцов.
390 В самый час, как-уже быть начало небо светляе,
И как Фригиане[39] нас, там видя в близости самой,
Не возмогли б не-признать, усмотрев одно из-Судов их,
Кое было почти подобное нашему Судну,
Да и-которое буря от-всех других отлучила,
395 Что Корма его была увязена цветами,
Тотчас и-он увенчал таковыми ж нашего Корму,
И принизал все Сам Лопостками схожими с оных.
Всем повелел Гребцам наклоняться больше как-можно,
Чтоб не быть им-отнюд Неприятельми признаным теми.
400 Так прошли-мы срединою их Мореходного Строя[40].
Радостным гласом те, нас видя, все восклицали,
Зря как-Дружину свою, которую мнили погибшу:
Наглость морская принудила ж плыть нас с оными долго.
Но наконец, от них отставали мы по-не-многу:
405 И как-стремительный ветр валил нас к Африке сильно;
Мы напрягли все силы свои, чтоб как-нам прибиться,
Тож на гребле одной, к ближайшим брегам Сиканийским[41].
Прибыли мы туда, по-желанию нашему, точно;
Но вожделенное нам не меньше было смертельно,
410 Коль и Строй Мореходный, от-коего мы побежали.
Мы нашли Других, на бреге том Тринакрийском[42],
Также Пеласгам[43] всем Неприятелей, злых Илионян:
Там престарелый Акестий Царь был, крови Троадски.
Мы едва на землю сошли, как жители тех мест
415 И возмнили, что мы Народ иный ополченный,
Острова равно того ж, исплошить-их внезапу нашедший,
Иль Пришельческий, тех завладеть хотевший землями.
Вдруг сожигают Корабль наш в своём устремлении первом;
Всех потребляют они Товарищей, ехавших с нами;
420 Токмо со-мной оставляют Ментора вживе нарочно,
Да пред-Царя Акестия нас самолично представят,
Сам бы он допросил, мы по-что пришли, и-откуду
Входим во-Град, назад имея завязаны руки;
Отложена ж была нам смерть единственно только,
425 В зрелище б прежде быть тому зверонравну Народу,
Нежель познал о нас как-Ахеях[35] родоначально.
Были представлены мы тотчас Акестию тамо,
С скипетром кой в руках златым сидел на-Судище,
И приносить потом готовился жертву велику.
430 Голосом нас спросил суровым, отколь, и-за-чем мы?
Менторь дать поспешил ответь, и-сказуя донес так:
«Мы плывём от-брегов Есперии[44] большие, и-наше
Есть от-страны сея не-далеко Отечество само».
Сим уклонился сказать, что были-мы Еллины[35] родом.
435 Но Акестий, тогда не-хотя нас более слушать,
А восприемля в себе за-Пришельцев таящих свою мысль,
И повелел отослать нас в ближню не-медля Дубраву,
Где б нам-в-рабах служить его ж Стада-все Пасущим.
Мне показалось сие жесточае самые смерти.
440 Я возопил: «О! Царь, умертвить нас лучше изволи,
Нежели так поступить недостойно всячески с нами.
Знай, что-я сын Тилемах Одисса Царя Ифакийска;
Я ищу моего Отца по разным пучинам.
Буде ж не-можно мне ни-его сыскать, и-ни-также
445 В землю природну мою возвратиться; да и-при-всём том
Ни работы избыть: то-лиши меня живота здесь,
Мне который уже отнюд быть сносен не-может».
Лишь сие услышал Народ, то-вскричал возмущенный:
Должно погибнуть сыну того лютейша Одисса.
450 Коего хитрость град Илион с землёю сравнила.
«О! ты сын Одиссеев, — сказал мне сам и-Акестий, —
Я не-могу не-отдать твоея вседолжные крови
В жертву, толикому падших множеству теней Тевкрийских[45],
Коих отец-твой низверг к брегам премрачна Кокита[46];
455 Ты, и-тебе кто есть Провожатый, вы-сгибнете оба».
Сверх того, Царю предложил один из-Старейшин,
Нас заклать и-пожерть на-гробнице Анхисия точной:
«Кровь-их приятна, — вещал, — сему пролиется Ирою.
Сам Ений, когда услышит жертву такую,
460 Будет сердечно тебе благодарен, видя колико
Любишь ты ему Любезное самое в Свете».
Весь Народ восплескал на-сие предложение вкупе;
И не-старались больше все, как токмо заклать нас.
Се и-ведёмся уже к Анхисия оной гробнице,
465 Там меж тем сугубый жертвенник был уготован,
Где священный огнь пламенел у нас пред-глазами;
Нас и-цветами притом они обоих увенчали:
И спасти не-могла живота нам жалость ни-кая.
Были мы тогда почитай Погибшими верно,
470 Ментор когда, попросив себе позволения к Слову,
Начал так говорить Акестию в кротком спокойстве:
«О! Царь, если напасть в ничто Тилемаха младого,
Кой отнюд никогда Воителем был на-Троянцов;
То поне[47] тебе да будет собственна в нечто.
475 Сведений точность моих, о-предзнаках и-божеской воле,
Знать-мне даёт, что целые три дня прежде не-пройдут,
Как нападёт на-тебя Народов варварских Сила,
Коя подобно с гор Потоку быстро катится,
Да наводнит твой Град, и Землю всю да-разгромить:
480 Так поспеши ж сам их предварить; твоих Подчинённых
Ты ополчи, и-ниже не медли, на-малое время,
С Поля взять в ограду Стен Стада пребогаты,
Кои там у-тебя жируют на-пажитях тучных.
Буде моё сие Предсказание станется ложно;
485 То свободно тебе заклать нас после и-трёх дней:
Если ж оно, напротив, собудется, то-уж воспомни,
Тех не-лишать живота, от коих сей возымеешь».
Был удивлён Акестий речьми от Ментора теми,
Кои сей говорил с таким уверением твёрдым,
490 Что толикого тот не-видал ни-в-каком человеке.
«Вижду, — ответствовал он, о! — ты Пришлец иностранный,
Что, не давши тебе Небожители счастья в жребий,
Мудрости вещь уделили едину избытком премногим,
Как изряднейший Дар из всех преспеяний в Свете».
495 Рёк, и остановил он жертву, и-то повелел всё,
Спешно чему исполнену быть тогда надлежало,
Предупредить бы напасть, грозил которою Ментор.
Видимы только Жёны со всех стран трепетны были;
Сгорблены тож Старики, да-и-малы с рыданием Дети,
500 Все прибегавшие в Град, от близкого бедства толпами.
Вот и-волы мычащи, и-овцы купно блеющи,
Кормную Паству свою оставляли; а-в-Городе оном
Не находили себе довольных Стойл и-Конюшен
Шум отвсюду Людей был слышим в смятности глухо,
505 Кои пхали одни других себя не-расслушав,
И в мятеже том Незнакомого брали за-Друга,
Все ж и-бежали не-зная куда их ноги стремились.
Но из-Старейшин, мня о-себе что смысленней прочих,
Думали Ментора быть Лестца и-Обманщика точна,
510 Ложно прорекша то, на-спасение собственны жизни.
Третий ещё не-скончился день, как, думая тако,
И усмотрели они на-горе вихрь пыли густые;
А потом не вдолге и-Варваров тмы ополченны.
Были Имеряне то, Народ весь дикосвирепый,
515 И с Племенами , которы живут на-горах там Невродских,
Также и на-хребте горы Аграгая всезимна,
Кой никогда отнюд Зефирами был умягчаем.
Все презревшии, что предсказано Ментором было,
Как Рабов своих, так Стад те скотских лишились.
520 Царь же Ментору рёк: «Забываю, Грайи[35] здесь вы;
Наши враги вы, стали нам уж верные други;
Боги послали вас сюда на-спасение наше:
Я весьма твоего не меньше от-Мужества чаю,
Коль и-от-мудрых себе получил твоих же Советов;
525 Ты поспеши подать теперь нам добрую помощь».
Ментор в очах своих являет смелость такую,
Самых храбрых Бойцов котора вельми удивляет.
Он щит емлет, и-шлем, он меч, копие совокупно;
Строить и-воинов он у-Акестия, им Предводитель;
530 Он в порядке уже и-пошёл к неприятелю прямо.
Но Акестий, хотя исполнен Мужества бодра,
Следует, в старости той своей, за ним издалека.
Я поближе иду; но доблестью преудаленный.
В битве броня его была подобна Егиду[48].
535 Смерть из-рядов в ряды металась того пораженьми.
Как Нумидийскии Лев, побужденный гладом жестоким,
А забежавший в стадо Овец всех режет, терзает,
И сам плавает тут в крови; но Пастыри бедны
Уж не токмо что не-дают пособия оным,
540 Да прочь сами бегут от ярости в страхе спасаясь.
Варвары сии, Град исплошить внезапу надеясь,
Сами нечаянно тем предзастижены стали и-смяты.
Все, в Подданстве своем Акестию кои служили,
Бывши примером Ментора и речьми ободрены,
545 Храбро сражались так, как сами не-чаяли биться.
Я поверг копием из-врагов тех Царского Сына,
Летами равного мне, но возрастом большего много:
Ибо тот Народ происшёл от-Гигантски породы,
Был и-того ж одного начала с Киклопами верно.
550 Царский он-Сын презирал во мне неприятеля слаба:
Я ж, не-боясь отнюд ни сил его пребезмерных,
И ни вида его ж как дикого, зверского также,
В Перси[49] того поразил ударом метно и-цельно.
Тотчас и-хлынул поток мяснобагр из-него издыхавша:
555 Он и-меня самого едва не-сдавил ниц вергшись.
Пал сей так Супостат; а-из-язвы кровь-с-паром хлыстала,
И как шар головища его разразилась о-Камень.
Стук на-горах раздался от-оружий его и-доспехов.
Сняв Корысти с него, к Акестию я возвратился.
560 Ментор вконец разбив Супустатов, посек-их на-части;
И преследствием в Лес загнал всех ятшихся бегу,
Так за-хребты обратившими теми стремленно гонясь, как
Злобная Львица за-Волком бежит, иль-сам-Волк за-Козлятем.
Толь за-нечаянный сей успех, стал быть почитаем
565 Ментор, и любимый Богами, и вдохновенный.
Сам Акестий тогда, исполнь благодарности в сердце,
Нам возвестил, что-боится для-нас несчастья грозна,
Буде Енийски Суда в Сикелию опять возвратятся.
Дал Он нам Корабль, немедленно в Дом бы отъехать;
570 Нас притом наделил довольства щедротна Дарами;
И неотступно всегда понуждал отправиться вскоре,
Да предварим злоключения все, которы предвидел.
Не восхотел же ни-Кормчия дать, ни-Гребцов тождеродных,
Злу б им-не-быть на-брегах Елладских подверженным лишшу.
575 Спутников всех посадил он с нами Купцов Финикийских,
Кои, общаясь везде со всеми Народами в Свете,
Не имели причины, чего б им негде страшиться,
Да которым-бы вспять и-привесть к Акестию Судно,
После-как высадят нас на-намеренный остров Ифаку.
580 Токмо ж Боги, Людским помышлениям всем посмеваясь,
Нас берегли ещё других к претерпению бедствий.
Конец первой книги.
Примечания
- ↑ Минерва.
- ↑ Венера.
- ↑ Причина.
- ↑ Дутик.
- ↑ Вертушка.
- ↑ Порываться.
- ↑ Омирова пиима об Улиссе.
- ↑ Улисс.
- ↑ Улиссов.
- ↑ Мачта.
- ↑ Руль.
- ↑ Минерва.
- ↑ Греция.
- ↑ Ризы.
- ↑ Пурпур.
- ↑ Живописных.
- ↑ Резных статуй.
- ↑ Ветр тёплый и прохладный.
- ↑ Кипя.
- ↑ Тягость.
- ↑ Фигово. Оливково. Гранатово.
- ↑ Фортуну.
- ↑ Кружка.
- ↑ Стакан.
- ↑ Корзина.
- ↑ Исполины.
- ↑ Юпитер.
- ↑ Бакхус.
- ↑ Дядька.
- ↑ Троянская.
- ↑ Нептун.
- ↑ Сицилия.
- ↑ Флот.
- ↑ Трояне.
- ↑ а б в г Греки.
- ↑ а б Вослибо.
- ↑ Волнуясь.
- ↑ Улыбаясь.
- ↑ Троянцы.
- ↑ Флот.
- ↑ Сицилийским.
- ↑ Сицилийском.
- ↑ Грекам.
- ↑ Италия.
- ↑ Троянских.
- ↑ Адская Река.
- ↑ Хотя уже.
- ↑ Нагрудник Минервин.
- ↑ Грудь.