КЛАУСЪ ШТЕРТЕБЕКЕРЪ
Moгущественный Владыка Морей.
править
Тайна полярныхъ путешественниковъ.
правитьГЛАВА I.
Замѣчательное открытіе.
править
— Что ты возишься съ собакой, Генрихъ, — спросилъ Клаусъ Штертебекеръ, замѣтивъ во время прогулки, какъ сынъ рыбака борется съ Плуто изъ за какого то предмета.
— Она что-то нашла, капитанъ. Она выудила, изъ моря какой то бѣлый предметъ.
— Съ чего это она полѣзла въ море?
— Я забавлялся, бросая далеко въ море кусокъ дерева, почти похожій на этотъ предметъ что. у нея во рту и посылая ее выудить обратно. Она, какъ видно, ошиблась и приняла это за брошенный кусокъ дерева. Меня только удивляетъ, что она ни за что не хочетъ выдать это мнѣ.
— Плуто, дай! — крикнулъ Штертебекеръ и животное, мокрое еще отъ морской воды, смиренно подошло къ своему господину и позволило отобрать свою добычу, которую она такъ успѣшно защищала противъ Генриха.
Штертебекеръ внимательно о смотрѣлъ странный предметъ.
— Странно, — бормоталъ онъ про себя. — по виду это бездѣлушка, покрытая грязью и водорослями, но это прямо жжетъ мнѣ руку. Это попало въ мои руки при особомъ стеченіи обстоятельствъ. Не скрыто ли здѣсь, подъ морскими растеніями, что нибудь важное?
— Можно удалить сверху всѣ наросты, — сказалъ Генрихъ и сейчасъ же взялся за это, когда Штертебекеръ передалъ ему этотъ продолговатый предметъ.
Черезъ мгновеніе онъ громко крикнулъ, порѣзавъ себѣ руки о острыя раковины, приставшія къ предмету и съ озлобленіемъ бросилъ его на землю. Это упало на камень и къ изумленію мальчика, послышался звонъ разбитаго стекла и странный предметъ разлетѣлся на два куска. Отъ охватившаго его любопытства онъ совершенно забылъ о своей ранѣ, подскочилъ и схватилъ оба куска крикнувъ:
— Капитанъ, это бутылка и въ ней — вотъ что.
Онъ протянулъ Штертебекеру пожелтѣвшій листъ, похожій на пергаментъ или кожу, свернутый въ трубку.
Клаусъ взялъ это въ руки, внимательно осматривая со всѣхъ сторонъ и стараясь разгадать, что на этомъ написано.
— Ты знаешь что это? — спросилъ онъ Генриха.
— Нѣтъ, — отвѣтилъ Генрихъ вопросительно взглянувъ на короля виталійцевъ.
— Это такъ называемая бутылочная почта. Ты какъ морской житель долженъ былъ слышать объ этомъ.
— Я знаю, капитанъ. Когда моряки находятся въ опасности и не имѣютъ возможности, сообщить, объ этомъ другимъ людямъ, они вкладываютъ записку въ бутылку, закупориваютъ ее и бросаютъ въ море.
— Вѣрно. Эта находка наша тоже такая почта.
— Но въ этой бутылкѣ вѣдь нѣтъ никакой записки?
— Глупый, несчастные пославшіе эту бутылку, вѣроятно, не имѣли никакой бумаги и послали свое извѣщеніе на этихъ кускахъ, которыхъ я считаю кожей тюленя, Это вѣроятно полярные путешественники попавшіе на пустынный островъ или замкнутые льдомъ.
— Это ужасно! Имъ вѣдь придется умереть съ голоду, неправда ли капитанъ?
— Это вполнѣ возможно. А можетъ быть смерть избавила ихъ уже отъ страданій. Ну, мы посмотримъ теперь, можно ли разобрать, что написано на этомъ пергаментѣ.
Штертебекеръ сѣлъ на камень и началъ изучать. Но чѣмъ больше онъ напрягался разгадать таинственную надпись, поблѣднѣвшую и смытую морской водой, тѣмъ болѣе онъ отчаивался въ результатахъ.
— Это невозможно разгадать. Въ самомъ началѣ это было вѣроятно написано необычнымъ способомъ. Потерпѣвшіе крушеніе, а они безусловно такіе, вѣроятно не имѣли никакихъ письменныхъ принадлежностей и воспользовались первымъ попавшимъ подъ руки предметомъ, чтобы хоть кое какъ обратить на себя вниманіе.
— По вашимъ словамъ, капитанъ, потерпѣвшіе крушеніе должны находиться въ очень ужасномъ положеніи.
— Это болѣе чѣмъ вѣроятно, мой мальчики. Безъ горькой нужды никто не пользуется бутылочной почтой.
— Но не можемъ ли мы имъ помочь, капитанъ? Это вѣдь наша обязанность.
— Внѣ сомнѣнія! каждый славный морякъ нашедшій бутылочную почту сочтетъ своимъ долгомъ помочь несчастнымъ. Но здѣсь мнѣ кажется напрасными всякія попытки, надпись невозможно разобралъ. Бутылка уже долго въ водѣ, это доказываютъ покрывшія ее раковины и заросли. Несчастныхъ уже нѣтъ въ живыхъ.
— Но, капитанъ, если мы разберемъ что здѣсь написано, вы развѣ не сдѣлаете никакой попытки спасти ихъ?
— Само собой понятно что да, это мой долгъ. Не хочешь ли ты разобрать то, что мнѣ не по силамъ?
— Можетъ быть, капитанъ. Дайте попытаться.
— Ты глупъ, Генрихъ. Но пытайся, я тебѣ заранѣе говорю что ты будешь трудиться понапрасну.
— Это еще вопросъ, — отвѣтилъ плутовски сверкнувъ своими лукавыми глазами, схватилъ бумагу и быстро побѣжалъ къ замку, исчезнувъ въ воротахъ.
Штертебекеръ смотрѣлъ ему вслѣдъ съ улыбкой на губахъ.
— Славный мальчикъ, — бормоталъ онъ про себя. — Было таки дѣйствительно жалко когда сѣверное море чуть не поглотило его. Интересно на какую глупость онъ рѣшится чтобы разобрать письмо, ибо нормальнымъ способомъ это невозможно. Ахъ, я понимаю! Этотъ шельмецъ просто побѣжалъ къ магистру, который считаетъ разборъ старинныхъ, стертыхъ надписей своей спеціальностью. Какъ только ему пришла на умъ эта мысль, онъ пустился быстрыми шагами къ ученому. Онъ сгоралъ отъ любопытства узнать содержаніе этой странной надписи и тайно начертавшихъ ее.
Клаусъ не ошибся, Онъ засталъ магистра Вигбольда, склоненнымъ надъ надписью, вооруженный, по меньшей мѣрѣ дюжиной всякихъ острыхъ увеличительныхъ стеколъ, большихъ и малыхъ.
Генрихъ Нисенъ поставилъ локти на столъ и оперся на нихъ головой. Онъ такъ усердно смотрѣлъ на ученаго, какъ будто собираясь проглотить его.
— Какъ дѣла, Вигбольдъ. Ты можешь разобрать здѣсь что нибудь?
— Я уже многое разобралъ, отвѣтилъ магистръ и вздохнулъ.
— Какъ видно, ты узналъ не особенно радостныя извѣстія.
— Нѣтъ, Клаусъ! Если я не ошибаюсь, дѣло идетъ о страшномъ преступленіи.
— Чортъ возьми! Ты говоришь о преступленіи?
— Да, позорное преступленіе, которое обрушилось на голову самыхъ преступниковъ.
— Такъ значитъ, теперь уже поздно наказать виновныхъ?
— Но человѣческимъ разсчетамъ да. Но кто можетъ знать пути судьбы? Возможно, что преступники, пославшіе это письмо, давно уже умерли, но можетъ быть что какой нибудь случай спасъ ихъ въ послѣднюю минуту. ІІІтертебекеръ мрачно смотрѣлъ предъ собой и сжималъ кулаки.
— Я боюсь, Вигбольдъ, что это уже поздно будетъ, — проговорилъ онъ сквозь зубы. Сколько ты думаешь пробыла бутылка въ морѣ.
— Навѣрное нѣсколько лѣтъ, но точно установить число невозможно. Но одно несомнѣнно, жертва этихъ мерзавцевъ, чей крикъ отчаянія я держу теперь въ своихъ рукахъ, можетъ еще находиться въ живыхъ.
— Гдѣ?
— Въ странѣ вѣчнаго льда, гдѣ нибудь на пустынномъ полярномъ островѣ. Точно установить мѣсто я не могъ,
— Чортъ возьми! Это правда, магистръ?
— Чистая, печальная правда. Негодяи высадили какого то незнакомца, вѣроятно богатаго или властнаго, ставшаго на дорогѣ ихъ вдохновителямъ, на недоступный полярный островъ, откуда уже невозможно вернуться. У нихъ вѣроятно не хватало смѣлости убить его, что были бы въ тысячу разъ милосерднѣе.
— Несчастный можетъ умереть съ голоду или стать жертвой дикаго звѣря.
— Возможно, Клаусъ. Я бы хотѣлъ чтобы это была правда.
— Что это значитъ магистръ? — строго крикнулъ Клаусъ. — Ты смѣешься надъ такими вещами?
— Да поможетъ ему Богъ, — отвѣтилъ ученый и поднялъ руки какъ для молитвы. — Развѣ нѣтъ ничего хуже смерти? Что если несчастный въ ужасѣ отъ своего безвыходнаго положенія, оторванный отъ всего, что ему дорого и брошенный въ безграничную пустыню, лишится разсудка?
— О, что это за негодяи, — возмутился Штертебекеръ, — которые придумали такія адскія мученія?
— Для невиннаго! — горько прибавилъ Вигбольдъ. Какъ видно изъ этой надписи несчастный подвергся своей ужасной участи безъ всякой вины.
— Скажи мнѣ все что ты знаешь, магистръ. Прочти мнѣ все, я увѣренъ что это перстъ Бога указалъ намъ на это благородное дѣло спасенія.
Магистръ торжественно поднялся и вперилъ свой свѣтлый взоръ въ своего бывшаго ученика.
— Да Клаусъ, — сказалъ онъ. — Если есть гдѣ нибудь человѣкъ, который можетъ спасти несчастную жертву, такъ это только ты! Слушай послѣднюю исповѣдь хитрыхъ негодяевъ.
ГЛАВА II.
Исповѣдь отчаявшихся негодяевъ.
править
Вигбольдъ взялъ въ руки свои стекла и началъ читать, останавливаясь на неразборчивыхъ мѣстахъ.
Кто бы ты ни былъ, кому . . . . . . . въ руки . . . . . . послѣдній крикъ отчаянія . . . . . . тяжело провинившихся.
Дѣйствительно . . . . . . главные виновники ужаснаго преступленія . . . . . бѣдному . . . . . мы . . . . . только приказъ сената, у котораго мы служимъ. Но все таки мы чувствуемъ себя виновными въ этомъ грѣхѣ, послѣдствія . . . . . . Да мы подверглись той же ужасной участи. . . . пріуготовили . . . . Приближается конецъ . . . . окруженные льдомъ . . . . погибнуть безъ всякой надежды на избавленіе изъ этой ужасной пустыни.
Нашъ корабль . . . . льдинами . . . . большинство потонуло. Хорошо . . . . быструю смерть… Семь . . . . . . на лодкѣ . . . . . харчи кончились, трое умерли отъ холода, одинъ лишилъ себя жизни. Остальные . . . . . . тринадцать недѣль кружимся мы . . . . . лишенные самого необходимаго для поддержанія жизни. Вы не сумѣете спасти насъ, ибо . . . . . Но мы заклинаемъ . . . . . спасите наши души и избавьте несчастного. . . . . . въ еще худшемъ . . . . . несчастного зовутъ. . . . . . Грюнландія . . . . 28 град . . . . . . западной . . . . . 65 . . . . . Боже . . . . нашими душами. . . . Гамбургъ. . . .
— Гнусные негодяи! — гнѣвно крикнулъ Штертебекеръ и ударилъ кулакомъ по столу. Вы избѣгли наказанія бронированнаго кулака, ибо вы погибли среди льдовъ. Но вашу несчастную жертву мы должны разыскать. Можетъ быть намъ еще удастся избавить его отъ ужасной участи. Дѣйствительно, мѣсто его заключенія трудно опредѣлить. Загляни-ка еще разъ, Вигбольдъ, нельзя ли установить что нибудь болѣе точное. А ты, Генрихъ, бѣги къ «буревѣстнику» и скажи боцману Зальдзидеру чтобы онъ немедленно взялся за приготовленія къ далекому путешествію. Пусть онъ отправитъ быструю лодку въ Геландію, чтобы закупить все необходимое на дорогу, именно, теплую одежд), шубы, горючій матеріалъ, саней и много провіанту, чтобы мы могли въ случаѣ необходимости пробыть болѣе долгое время въ царствѣ вѣчнаго льда.
Генрихъ, въ восторгѣ, отъ предстоящаго путешествія бросился со всѣхъ ногъ къ адмиральскому кораблю и настолько усталъ бѣгствомъ, что поднявшись на палубу корабля, онъ нѣсколько минутъ не могъ выговорить ни слова.
Черезъ короткое время отдѣлилась отъ судна легкая лодка, съ десятью гребцами, служившая для развѣдокъ и стрѣлой помчались къ Голландіи.
Магистръ Вигбольдъ сидѣлъ въ это время надъ документомъ, еще разъ осматривая его, въ свои лупы.
— Невозможно, Клаусъ, узнать что нибудь болѣе опредѣленное, — сказалъ онъ съ печальной миной. Бутылка вѣроятно долго лежала въ водѣ. Это какъ видно около 28 градуса западной длиноты 65 сѣверной широты.
— Это восточный берегъ Гренландіи, къ которому нельзя приблизиться круглый годъ, изъ за льдинъ, помимо тоги что берегъ самъ испещренъ скалами, какъ въ Норвегіи.
— Ты правъ, Клаусъ. Негодяи выискали ужасную почти недоступную ледяную пустыню. Я считаю почти невозможнымъ, чтобы человѣкъ могъ тамъ прожить такъ долго. Я бы настоятельно совѣтовалъ бы тебѣ отказаться отъ этой экспедиціи, тѣмъ болѣе что ты даже не знаешь кто онъ, этотъ несчастный.
— Это безразлично, кто онъ, пусть онъ будетъ хоть самого низкаго сословія, я все таки попытаюсь освободить его. Развѣ здѣсь ничего нѣтъ о личности несчастнаго?
Ничего. Мѣсто, гдѣ было написано его имя невозможно разобрать. Я уже пытался всякими способами.
— А имена мерзавцевъ писавшихъ этотъ документъ тоже неизвѣстны?
— Нѣтъ! Они внѣ сомнѣнія были подписаны но это стерлось. Видно только что они изъ Гамбурга.
— Конечно, — горько усмѣхнулся Штертебекеръ. — О, я сочувствую этому несчастному, заброшенному въ ужасную пустыню. Высокіе сенаторы меня бы тоже высадили куда нибудь въ такое мѣсто если бы я во время не ушелъ отъ нихъ. Я во что бы то ни стало долженъ вернуть этого изгнанника на родину и наказать его мучителей.
— Я тебя еще разъ предупреждаю, Клаусъ — сказалъ магистръ. — Это внѣ сомнѣнія хорошее и благородное дѣло. Но твое доброе сердце тянетъ тебя къ опасностямъ, о которыхъ ты еще не имѣешь понятія. Обдумай это хорошенько, до утра «Буревѣстникъ», все равно не можетъ выѣхать. Ты увидишь что за ночь твое мнѣніе перемѣнится.
— Никогда, — твердо отвѣтилъ Клаусъ Штертебекеръ. — Я знаю, что я дѣлаю и мое мнѣніе не перемѣнится за ночь. Но еще одинъ вопросъ, магистръ: Поѣдешь ли ты со мной или тебя пугаютъ опасности.
— Клаусъ! — крикнулъ Вигбольдъ съ упрекомъ. Меня никакая опасность не разлучитъ съ тобой. Если ты завтра не перемѣнишь твое рѣшеніе, я поѣду съ тобой.
— Спасибо, другъ и учитель! Оставь всякіе вопросы и уговоры, меня ничто не удержитъ отъ этой поѣздки. Приготовь лучше все что необходимо въ дорогѣ, завтра утромъ «Буревѣстникъ» двинется въ путь. Прощай.
Щтертебекеръ сейчасъ же направился къ «Буревѣстнику» гдѣ кипѣла уже лихорадочная работа. Оглушительное ура раздалось на палубѣ стройнаго корабля, когда король виталійдевъ появился издали. Эти бородатые люди съ сверкающими глазами радовались, какъ дѣти, предстоящимъ приключеніямъ въ дорогѣ, на сѣверъ, для защиты несчастнаго, противъ его угнетателей. Генрихъ Нисенъ сообщилъ имъ, что дѣло идетъ о позорномъ преступленіи и этого было достаточно, чтобы ихъ чувствительныя сердца воспламенились восторгомъ.
— Да здравствуетъ Клаусъ Штертебекеръ, нашъ король и руководитель, властитель морей и океановъ! — кричали очи, бросая шапки вверхъ
«Буревѣстникъ» былъ теперь приспособленъ къ путешествію по Ледовитому океану и столяры и кузнецы всю ночь работали.
На второе утро прогремѣлъ изъ орудій «Буревѣстника» прощальный салютъ и кроваво красное знамя на главной мачтѣ три раза поклонилось, привѣтствуя оставшихся.
Это была прелестная картина, когда превосходный корабль, съ высокими мачтами, раздутыми парусами, развѣвающимся по вѣтру, знаменами, гордо носился по синимъ водамъ сѣвернаго моря.
Въ Геляндіи корабль остановился не надолго чтобы запастись средствами у богатыхъ виталійцевъ.
Здѣсь тоже узнали объ предпринимаемомъ замѣчательномъ путешествіи и всѣ поспѣшили къ берегу, чтобы пожать руку, на прощаніе, любимому королю, поцѣловать край его платья или хотя бы, увидѣть его сіяющее благородное лицо.
На второй день корабль опять отчалилъ, при громѣ орудійныхъ салютовъ, чтобы пуститься къ полярному полюсу, путешествіе, которое представляло въ былое время гораздо больше затрудненій и опасностей чѣмъ теперь.
Всѣ слѣдившіе съ гордой радостью какъ удалялся красивый корабль, украшенный красными флагами съ бронированнымъ кулакомъ, задавили себѣ волнующій вопросъ: Удастся ли благородному королю узнать ужасную тайну, на которую указывала бутылочная почта?
Но король Виталійцевъ не зналъ сомнѣній, не вѣдалъ колебаній. Его жизнь, это цѣль невѣроятныхъ приключеній, которыя превосходятъ даже, самую смѣлую фантазію.
Тамъ гдѣ дѣло касалось возстановленія справедливости, помощи обиженнымъ и кары насильниковъ, онъ не умѣлъ считаться съ препятствіями и не допускалъ мысли о невозможности достиженія цѣлей. Его увѣренность всегда имѣла хорошую опору.
Желѣзные Виталійцы умѣли считаться только съ желаніемъ своего предводителя. Спокойно и хладнокровно они отправлялись въ страну вѣчнаго льда, не задумываясь ни на минуту о томъ, что гибель стережетъ ихъ тамъ на каждомъ шагу.
ГЛАВА III
Къ вѣчнымъ льдамъ.
править
— Чортъ возьми, становится ужасно холодно, капитанъ, — сказалъ Рамбольдъ Штейнъ стоявшій рядомъ съ Штертебекеромъ.
«Буревѣстникъ» уже значительно приблизился къ сѣверу, такъ что перемѣна температуры давала уже себя чувствовать. Но все таки еще не было до сихъ поръ такого холода, какъ въ эту ночь.
Если бы это не было такъ подозрительно, штурманъ не сдѣлалъ бы свое замѣчаніе, ибо Штертебекеръ не выносилъ безцѣльной болтовни.
— Дѣйствительно, необычный и такой неожиданный холодъ, увеличивающійся каждую минуту.
— Да, это мнѣ тоже кажется подозрительнымъ, Можетъ быть приближается буря?
— Нѣтъ! — отвѣтилъ Клаусъ. — Воздухъ былъ бы тогда яснѣе, а мы ѣдемъ въ настоящемъ туманѣ. — Зальдзидлеръ, — прервалъ онъ самъ себя взявшись за рупоръ. — Спустите паруса!
— Мы попытаемся, капитанъ. Все такъ крѣпко примерзло, что нельзя сдвинуть что либо съ мѣста. Паруса стоятъ какъ доски, веревки похожи на ледяные палки. Я боюсь что мы не справимся.
— Чортъ возьми, спустите паруса, иначе…
— Капитанъ, развѣ предвидится какая либо опасность? — озабоченно спросилъ Рамбольдъ Штейнъ. Этотъ храбрый человѣкъ не безпокоился за свою жизнь, а только за цѣлость этого превосходнаго корабля.
— Чортъ меня забери, прибавилъ онъ. Это прямо что то неестественное. Я вѣдь могу выносить самый отчаянный холодъ этотъ уже чуть не заморозитъ меня.
— Паруса не спускаются, капитанъ! — крикнулъ боцманъ сверху. Все кругомъ примерзло такъ крѣпко, какъ будто приковано желѣзомъ. Веревки не гнутся и не подаются никакимъ усиліямъ.
— Зальдзидлеръ, мы должны снять паруса! мы должны! Вы слышите трескъ по бокамъ корабля? Это льдины! Мы окружены громадными льдинами, Буревѣстникъ мчится какъ безумный. Уберите паруса, если вамъ вата жизнь еще не надоѣла! — гремѣлъ Штертебекеръ своимъ ледянымъ голосомъ.
Моряки работали подъ управленіемъ Зальдзидлера, какъ отчаянные, но веревки не двигались съ мѣста. На заднемъ планѣ палубы началась какая то суматоха.
— Что за чортъ, что тамъ какое? — крикнулъ Штертебекеръ прислушиваясь къ все болѣе увеличивающемуся шуму льдинъ, ударяющихся о бока корабля.
— Капитанъ, отвѣтилъ Зандзидлеръ издали, задняя рулевая площадка разбита, люди, стоящіе тамъ, упали на полъ.
— Кто нибудь упалъ за бортъ?
— Къ счастью нѣтъ! Онъ бы погибъ при такой безумно быстрой ѣздѣ по льдинамъ.
Зальдзидлеръ прибѣжалъ теперь, задыхаясь отъ волненія.
Капитанъ! Нужно устранить давленіе воздуха на паруса, иначе корабль сейчасъ же перевернется. Онъ потерялъ равновѣсіе вслѣдствіе потери задней площадки. Это было въ высшей степени опасное положеніе для Буревѣстника. Всякій другой на мѣстѣ Штертебекера, пришелъ бы уже въ отчаяніе. Никто изъ находящихся не видѣлъ возможности спастись хотя это все были испытанные моряки, пережившіе уже не одну опасную бурю
Но что значатъ опасности бури, тайфуна, въ сравненіи съ этой безумной ѣздой по льдинамъ? Къ тому же паруса не слушались. Корабль казался безнадежно погибшимъ.
Но всѣ видѣли что главная опасность еще впереди. Предъ ними, въ грозной близости, плавало громадное ледяное поле съ невѣроятно высокими ледяными горами. Только этимъ можно объяснить ужасный холодъ, доносившійся оттуда вѣтромъ. Миновать это ледяное поле невозможно было. Но если «Буревѣстникъ» будетъ мчаться еще нѣсколько минуть съ той же скоростью онъ съ разбѣга ударится о острые края льдины и разобьется.
— Мы погибли, — сказалъ штурманъ къ магистру Вигбольду, поднявшемуся на палубу, вслѣдствіе услышаннаго шума и треска.
— Нѣтъ еще! — загрѣмѣлъ Штертебекеръ. Онъ самъ подскочилъ къ рулю и съ невероятною силой повернулъ его кругомъ.
Для этого маневра дѣйствительно требовалась желѣзная сила, ибо громадныя льдины сжимали, часть руля, погруженную въ воду, какъ желѣзными тисками.
Никто не повѣрилъ бы, что одинъ человѣкъ могъ выказать такую силу. Но корабль послушался и описалъ большой кругъ, такъ что вѣтеръ приходился теперь съ боку. Этимъ уже было немного уменьшено давленіе вѣтра на паруса и движеніе корабля значительно замедлилось.
— Вотъ такъ, — сказалъ Штертебекеръ къ Штейну. Теперь смотрите чтобы корабль остался все время въ такомъ же положеніи. А вы, Зальдзидлеръ, разложите большой огонь на палубѣ и дайте накалиться желѣзнымъ частямъ корабля. Все должно получить опять способность двигаться. Затѣмъ вы исправите поврежденную площадку. Вы, атаманъ Лимпургъ, примите на себя команду «Буревѣстникомъ., на время моего отсутствія. Всѣ должны васъ слушаться какъ меня самого.
— Капитанъ, куда вы хотите уйти? — испуганно спросилъ Лимпургъ выслушавъ этотъ приказъ.
— Я долженъ предпринять нѣкоторыя развѣдки. Мнѣ кажется что мы находимся предъ невѣроятно громаднымъ ледянымъ полемъ. Я должна въ узнать имѣемъ ли вы здѣсь дѣло съ плавающимъ островомъ, или замершимъ берегомъ. Я не думаю, чтобы мы такъ скоро достигли Гренландіи. Но во всякомъ случаѣ мы должны узнать гдѣ мы находимся.
— Ради Бога, капитанъ, вы хотите оставить корабль? Въ лодкѣ? Это вѣдь значитъ идти на вѣрную смерть. Все море покрыто туманомъ, льдины легко могутъ разъединить насъ или совсѣмъ раздавить лодку.
— Я долженъ сойти съ корабля, Лимпургъ, я долженъ — чтобы не потопить весь корабль съ его людьми. Я долженъ рискнуть моей жизнью, чтобы спасти вашу.
— Мы никогда не согласимся на это, капитанъ! Пошлите меня лучше; а я охотно пожертвую моей жизнью чтобы спасти вашу.
Лимпургъ сказалъ это отъ честнаго сердца, но Штертебекеръ прикрикнулъ на него.
Молчите и слушайте, атаманъ Лимпургъ. Мое рѣшеніе непоколебимо. — Кто изъ людей добровольно поѣдетъ со мной?
— Я, я, я, мы всѣ! — загремѣли голоса и толкались впередъ.
— Я предупреждаю васъ что дѣло идетъ о жизни и смерти! — крикнулъ Штертебекеръ. — Большихъ опасностей…
Онъ не могъ докончить, дикіе восторженные крики прервали его.
— Берите насъ съ собой, капитанъ, даже если вы отправитесь въ адъ! — кричали всѣ.
— Тогда по крайней мѣрѣ станетъ немного теплѣе, прибавилъ матросъ Стефенъ.
Громкій хохотъ раздался въ отвѣтъ на это удачное замѣчаніе, доказывавшее что виталійцы еще не забыли свой юморъ.
— Молодцы, ребята! Вы славные молодцы! — крикнулъ Штертебекетъ, глаза котораго загорѣлись гордымъ восторгомъ, при видѣ этихъ храбрыхъ и неустрашимыхъ товарищей. — Такъ какъ я къ сожалѣнію не могу васъ всѣхъ взять такъ я назначаю себѣ въ спутники, Стефана, Бальцера, Гольста, Шпекмана, Куперса, Сартори и Плуто.
— Какъ и магистра Вигбольда и Генриха Нисена! — раздался твердый и спокойный голосъ за спиной Штертебекера.
Клаусъ обернулся и увидѣлъ стоявшихъ рядомъ, ученаго и Нисена; по рѣшительному выраженію ихъ лицъ видно было, что они будутъ сопровождать его, даже противъ его воли.
— Противъ васъ я ничего не могу сдѣлать — отвѣтилъ Штертебекеръ съ улыбкой. — Идите, если вамъ непремѣнно хочется. Но не вините меня, если вы отморозите носы и уши.
Пока оставшіеся на кораблѣ раскладывали громадный огонь, Штертебекеръ самъ взялся за нагрузку лодки запасами, какъ будто онъ отправлялся на долгое путешествіе. Онъ позаботился о провіантѣ и горючемъ матеріалѣ и удѣлилъ вниманіе также оружію и одеждѣ. Теплыя одежды и одѣяла были взяты въ большомъ количествѣ какъ и вино, и котелъ для варки.
Послѣдній былъ довѣренъ Генриху, въ то время какъ Вигбольдъ запасался всѣми необходимыми для такой дороги инструментами.
ГЛАВА IV.
На плавающемъ островѣ.
править
Оригинальная экспедиція должна была ждать наступленія разсвѣта, ибо ночью они бы все равно не замѣтили ледяное поле.
Утромъ, когда первые лучи солнца освѣтили море и небо такимъ сказочнымъ пурпурнымъ свѣтомъ, какой бываетъ только въ полярныхъ странахъ, послышался недалеко отъ „буревѣстника“, ужасный продолжительный громъ.
Море, до сихъ поръ совершенно спокойное и гладкое, начало вдругъ волноваться и „Буревѣстникъ“ плясалъ по волнамъ, какъ мячъ. Оглушительный грохотъ безпрестанно носился въ воздухѣ, какъ будто бы небо обрушилось на землю. Трескъ сталкивающихся, кругомъ, льдинъ, становился ужаснымъ.
Никто не могъ объяснить это странное явленіе, ибо это не былъ громъ грозы. Это скорѣе похоже было на грохотъ выстрѣловъ многочисленныхъ орудій.
Предъ ними было одно изъ безчисленныхъ чудёсъ полярнаго міра, одна изъ тѣхъ загадокъ, для которыхъ сначала не могли найти объясненіе, но они все таки потомъ случайно объяснились естественнымъ путемъ.
Это было счастье зля нихъ, что лодка еще не была спущена. Неожиданное волненіе ледяныхъ волнъ, несомнѣнно раздавило бы ее и потопило.
Теперь когда море опять успокоилось всѣ спустились въ лодку и двинулись въ море. Они сейчасъ же убѣдились, что предпріятіе ихъ слишкомъ смѣлое, о рулѣ не могло быть рѣчи, ибо льдины тѣсно окружали лодку со всѣхъ сторонъ. Пришлось двигаться, отталкиваясь шестами отъ окружающихъ льдинъ, въ то время, когда одинъ стоялъ на носу лодки и отталкивалъ въ сторону льдины, приближающіяся навстрѣчу.
Это была довольно трудная работа, но необходимая для того, чтобы опредѣлить гдѣ они теперь находятся. Послѣ многихъ часовъ тяжелаго труда они наконецъ приблизились къ ледяному берегу, окружающему плавающій островъ или материкъ. Клаусъ первый выскочилъ изъ лодки съ веревкой въ рукахъ. За нимъ послѣдовали остальные и лодку вытянули на берегъ, подальше отъ края. Это необходимо было на случай, если кусокъ льдины отломается. Онъ унесъ бы съ собой лодку и оставилъ бы ихъ въ совершенно безпомощномъ положеніи. Штертебекеръ сейчасъ же осмотрѣлся кругомъ своими орлинными глазами и замѣтилъ громадную ледяную гору, съ которой вѣроятно можно было видѣть всю окрестность.
Генрихъ побѣжалъ впередъ, чтобы выискать дорогу ка гору и почти исчезъ уже изъ глазъ слѣдовавшихъ позади, когда Штертебекеръ вдругъ услышалъ дикій крикъ.
Генрихъ въ опасности, — крикнулъ онъ а быстро бросился бѣжать по скользкой ледяной равнинѣ. Крики и стоны сначала слышались все громче, затѣмъ совсѣмъ затихли.
Штертебекеръ значительно опередилъ бѣжавшихъ вслѣдъ за нимъ и первый замѣтилъ ужасную картину. Генрихъ лежалъ окровавленный и около него стоялъ сѣверный медвѣдь и обнюхивалъ его, приглядываясь съ какой стороны запустить въ него зубы.
Штертебекеръ сейчасъ же понялъ что дѣло идетъ теперь о секундахъ, если вообще еще можно спасти его любимца. Возможно что уже было поздно, Генрихъ лежалъ безъ сознанія не испуская ни звука.
Сѣверные медвѣди необыкновенно сильны и дики. Но Клаусъ все таки, не колебясь ни минуты, бросился на него. Зажавъ въ свой желѣзный кулакъ гарпунъ, взятый имъ съ собой въ видѣ оружія, онъ подошелъ ближе и съ ужасной силой бросилъ его съ медьвѣдя.
Но медвѣдь только что поднялъ голову, чтобы посмотрѣть на новаго врага, поэтому гарпунъ не попалъ въ голову и только ранилъ его, приводя его въ еще большую ярость. Съ ужаснымъ рычаніемъ обеззумѣвшій звѣрь бросился на Штертебекера, быстро выхватившаго свой кинжалъ и бросившагося ему на встрѣчу.
Штертебекеръ достигъ только того, что отвлекъ звѣря отъ его первой жертвы. Но теперь началась ужасная борьба. Медвѣдь бросился на Клауса и многоходовой силой своего тѣла придавилъ его къ землѣ. Клаусъ лежалъ теперь подъ яростнымъ звѣремъ, который» собирался уже загрызть его. Онъ поднялъ правую лапу для удара. Штертебекеръ подставилъ кинжалъ и звѣрь ударилъ въ кинжалъ вмѣсто плеча своей жертвы.
Заревѣвъ отъ сильной боли, медвѣдь рванулъ назадъ раненную ногу. Это мгновеніе Штертебекеръ использовалъ, чтобы всадить ему кинжалъ въ грудь.
Для этого удара требовалась ужасная сила, ибо если бы ударъ не былъ бы смертельный, Штертебекеръ погибъ бы. Но Клаусъ хорошо прицѣлился и употребилъ на это всю свою желѣзную силу.
Струя крови брызнула изъ раны и медвѣдь упалъ на Штертебекера придавивъ его своимъ тѣломъ, такъ что тотъ не могъ повернуться.
Тѣмъ временемъ прибѣжали отстававшіе товарищи. Ужасъ охватилъ ихъ при видѣ этой страшной сцены, ибо они были уже увѣрены, что Генрихъ и Штертебекеръ стали жертвой дикаго звѣря. Пролитая кровь не допускала думать иначе.
— Чорть возьми! — крикнулъ Штертебекеръ къ приблизившимся. — Что вы стоите съ. выпученными глазами? Вы бы лучше сняли съ меня эту тяжесть, пока она еще не раздавила мнѣ кости. Что съ Генрихомъ?
— Онъ безъ сознанія, — отвѣтилъ Вигбольдъ занявшійся мальчикомъ. Но онъ какъ видно не тяжело раненъ. Ну, а тебѣ попало вѣроятно какъ слѣдуетъ?
— Глупости, — отвѣтилъ Штертебекеръ. Только нѣсколько царапинъ на кожѣ: Всѣ бросились стащить трупъ медвѣдя и еле справились, всѣ шесть человѣкъ съ этой колоссальной тушей. Штертебекеръ вылѣзъ и не обращая вниманія на свои «нѣсколько царапинъ» бросился къ Генриху, къ которому чувствовалъ отеческую любовь.
Къ общей радости Генрихъ скоро открылъ глаза и хотя онъ чувствовалъ боль, онъ все таки могъ продолжать путь вмѣстѣ со всѣми, послѣ того, какъ Вигбольдъ приложилъ ему мазь и перевязалъ его раны. Для него было даже опасно остаться лежать при такомъ холодѣ.
По приказу Штертебекера онъ остался на мѣстѣ съ четырмя матросами, долженствовавшими снять шкуру медвѣдя и съѣдобныя части мяса, Теперь нужно было только оглянуться, чтобы разобрать расположеніе мѣстности.
Штертебекеръ и Вигбольдъ, къ которымъ пристали остальные матросы. Съ большимъ трудомъ поднялись на ледяную гору.
— Теперь я уже понимаю, что означаетъ утренній громъ, — сказалъ Штертебекеръ къ Вигбольду, указавъ рукой на другую сторону острова, не видѣнную ими до сихъ поръ. Смотри туда магистръ! Ты видишь цѣлое поле громадныхъ ледяныхъ осколковъ. Тамъ вѣроятно упала громадная ледяная гора, подмытая водой и трескъ падающихъ ледяныхъ массъ вызвалъ громъ и волненіе на морѣ. Это было такое сильное паденіе, что весь островъ сморщился. Смотри тамъ, колоссальную трещину.
— Ты правъ Клаусъ. Изъ этого слѣдуетъ что мы находимся не на твердой землѣ, а на плавающемъ ледяномъ островѣ, громадныхъ размѣровъ. Такіе острова часто отрываются отъ материка Гренландіи и по многу лѣтъ кружатся по ледовитому океану, ибо то что отламывается у нихъ съ одной стороны примерзаетъ къ другой. Такимъ образомъ такой островъ не можетъ совершенно исчезнуть.
— Въ такомъ случаѣ намъ нечего здѣсь искать, и мы можемъ вернуться на корабль. Однако, что это съ собакой? Посмотри на нее Вигбольдъ. Она нюхаетъ воздухъ и не можетъ найти слѣдовъ на льду. Она вѣроятно что то открыла.
— Она можетъ быть чуетъ приближеніе какого нибудь звѣря? — спросилъ Вигбольдъ.
— Нѣтъ, это навѣрное нѣтъ, Вигбольдъ. Она ведетъ себя такъ странно, что я увѣренъ, что она почувствовала носомъ что то необычное. Идемъ вернемся на корабль. Нечего намъ больше шляться здѣсь при чертовскомъ морозѣ.
Когда они собрались уже вернуться, показался имъ навстрѣчу Генрихъ Ннсенъ, высоко поднявъ что то въ рукѣ, что нельзя было разобрать издали.
Плуто какъ видно слѣдовалъ за хозяиномъ только противъ воли. Она часто останавливалась направивъ носъ все по одному и тому же направленію.
— Ты что нибудь нашелъ, Плуто? — сказалъ Штертебекеръ.
Собака посмотрѣла на Клауса такимъ взглядомъ, какъ будто хотѣла сказать: Возможно что здѣсь есть что то подозрительно но я самъ не увѣренъ въ этомъ.
Когда Генрихъ приблизился и передалъ Клаусу свою находку, тотъ увидѣлъ кусокъ заржавленнаго желѣза, прежнюю форму котораго трудно было опредѣлить.
— Клянусь моей честью, — крикнулъ Штертебекеръ. Это замѣчательная находка Заржавленный кусокъ желѣза вѣроятно отъ шеста лодки и такъ какъ мы его не потеряли, то приходится предположить, что на этомъ островѣ находятся или находились люди.
Всѣ изумленно посмотрѣли другъ на друга. Одна мысль поразила всѣхъ сразу, но никто не рѣшался высказать ее.
ГЛАВА V.
Ужасная находка.
править
Штертебекеръ рѣшилъ теперь точнѣе обыскать этотъ островъ, надѣясь, въ душѣ, найти здѣсь если не слѣды изгнанника, то хоть слѣды погибшихъ негодяевъ, пославшихъ бутылочную почту.
— Идемъ, Плуто, — сказалъ Клаусъ къ догу. Теперь ты должна помочь намъ, иначе мы не придемъ къ цѣли. Ты уже раньше намекала на какіе то слѣды. Такъ ищи, ищи!
Собака чихнула, въ знакъ того, что она поняла, и опять подняла носъ. Она направилась по направленію, откуда дулъ вѣтеръ. Но это было неувѣренное исканіе, "о всему существу собаки видно было, что она не увѣрена въ свое дѣло. Всѣ кружились по острову, слѣдомъ за собакой до сумерекъ, не замѣтивъ ничего подозрительнаго. Вѣтеръ затихъ и это какъ видно совсѣмъ лишило собаку, ея слѣдовъ.
— Ничего нѣтъ, — серіозно сказалъ Вигбольдъ. — Мы ошиблись, нужно вернуться. Клаусъ. Бѣдный мальчикъ тоже не можетъ ходить больше, смотри какъ устало тащутся его ноги.
— О, я еще силенъ и добръ! — отвѣчалъ Генрихъ Нисенъ. Но видно было что онъ сдерживается. Кровотеченіе значительно ослабило его.
Штертебекеръ мрачно смотрѣлъ передъ собой.
Остановиться на полъ дорогѣ, вернуться не достигнувъ постановленной цѣли, это не было въ его силахъ.
Малодушіе и отчаяніе были совершенно неизвѣстны этому желѣзному человѣку. Только на одно мгновеніе промелькнула у него мысль о томъ, что его люди измучены, но вспоминаніе о цѣли доставило его твердо и рѣшительно отвѣтить:
— Я еще не вернусь и т. д.
— Я еще не вернусь, магистръ, — сказалъ онъ. Мы здѣсь переночуемъ.
— Чтобы мы всѣ померзли, Клаусъ? — съ упрекомъ сказалъ ученый.
— У насъ есть съ собой горючій матеріалъ.
— Это скоро сгоритъ и воздухъ отъ этого не нагрѣется.
— Ну хорошо, такъ мы построимъ себѣ юрту изъ льда, какъ эскимосы дѣлаютъ.
— Я тоже думалъ объ этомъ, — сказалъ Вигбольдъ. Но будетъ ли это намъ по силамъ?
— То что мы серіозно захочемъ будетъ всегда по силамъ, — твердо сказалъ Штертебекеръ. — Да вотъ, навѣсъ этой горы дастъ намъ возможность быстро справиться съ своей задачей. Крыша и двѣ стѣны у насъ уже есть готовыя.
По приказанію ІІІтертебекера разложили огонь и притащили сюда валяющіеся по острову льдины, подогрѣвая ихъ огнемъ, чтобы онѣ потомъ примерзали къ горѣ. Обтаявшія льдины сейчасъ же примерзали съ такой крѣпостью, какую только можно себѣ представить. Черезъ короткое время юрта была готова, какъ юрты эскимосовъ, но все таки представляла собой удобное убѣжище. Теперь можно было приготовить себѣ хорошій ужинъ изъ медвѣжьяго мяса и заснуть немного, чтобы освѣжить свои силы къ предстоящему дню новыхъ поисковъ.
У юрты были поставленны на ночь часовые которые должны были предупредить о появленіи звѣрей, или паденія снѣга, который могъ совершенно засыпать юрту.
За ночь не произошло ничего особеннаго. Генрихъ, чувствовавшій легкій приступъ лихорадки, къ утру совершенно выздоровѣлъ, Когда въ полдень все еще не получились никакіе результаты, Вигбольдъ началъ настаивать на возвращеніе. Онъ понималъ въ какой опасности они находились. Ледъ могъ сломаться, унести лодку и совершенно отрѣзать ихъ отъ корабля, котораго они давно уже потеряли изъ виду.
— Если я не ошибаюсь, — отвѣтилъ Штертебекеръ, — мы почти у цѣли. Смотри, какъ собака рвется впередъ. Теперь она уже увѣрена въ свое дѣло
Всѣ опять очутились передъ гребнемъ льдинъ, преграждавшимъ островъ на двѣ части. Плуто насторожился и съ громкимъ лаемъ бросился бѣжать, исчезнувъ за гребнемъ. Генрихъ загорѣлся любопытствомъ.
— Она что то нашла! Я посмотрю что это! — крикнулъ онъ и бросился за собакой. Штертебекеръ тоже поднялся на гору и вздрогнулъ отъ изумленія.
— Громъ и молнія! — крикнулъ онъ въ волненіи и бросился бѣжать къ гребню, а за нимъ всѣ остальные. Ужасное зрѣлище представилось ихъ глазамъ, когда они приблизились. Тамъ стояли остатки разрушенной лодки. По серединѣ поднималась одинокая мачта съ тряпкой, которая была когда то гордымъ знаменемъ. А пассажиры? Ихъ послѣдніе печальные остатки тоже были здѣсь. Скелеты и кости валялись кругомъ въ разныхъ позахъ.
Голые черепа и глазные впадины какъ бы разсказывали о величайшихъ страданіяхъ, перенесенныхъ несчастными, на этомъ снѣжно ледяномъ островѣ.
Это внѣ сомнѣнія люди пославшіе бутылочную почту. Спасители явились слишкомъ поздно для нихъ. Явятся ли они слишкомъ поздно также для ихъ жертвы?
Штертебекеръ направилъ все свое вниманіе чтобы найти здѣсь какую нибудь путеводную нить къ несчастному, ставшему жертвой ихъ позорнаго дѣянія.
Штертебекеръ первый началъ копаться въ лодкѣ, въ мусорѣ разныхъ остатковъ пищи и одежды. Внутренній голосъ подсказывалъ ему, что онъ найдетъ въ этомъ мусорѣ что нибудь важное, и онъ не ошибся.
Крикъ торжества вырвался у него, когда онъ вдругъ замѣтилъ въ мусорѣ, какой то твердый массивный предметъ. При внимательномъ осмотрѣ оказалось что это заржавленная, но все еще запертая желѣзная касетка значительнаго вѣса. Она была такъ тяжела что даже самъ Штертебекеръ, человѣкъ рвавшій желѣзныя цѣпи какъ нитки, не могъ ее поднять. Общими силами ее уложили на сани, на которыхъ они везли за собой дрова и провіантъ.
— Отъ этой кассеты мы узнаемъ много интереснаго, сказалъ Штертебекеръ. — Это корабельная касса, въ которой обычно хранятся не только деньги но и важныя, касающійся корабля и его обитателей документы. Это ужасная иронія судьбы, эти люди, скелеты которыхъ валяются здѣсь, умерли съ голода рядомъ съ ящикомъ, полнымъ золота.
Не найдя больше ничего интереснаго всѣ повернули обратно. Къ вечеру они достигли своей юрты, поужинали и выспались, а на второе утро вернулись на корабль, гдѣ ихъ уже ожидали съ нетерпѣніемъ и безпокойствомъ.
Самымъ важнымъ дѣломъ для Штертебекера, послѣ того какъ онъ распорядился о главныхъ предосторожностяхъ, чтобы корабль не примерзъ, было теперь разобраться въ содержаніи кассы.
Открыть ее никоимъ способомъ невозможно было и пришлось взорвать ее порохомъ.
Предчувствія Штертебекера оправдались. Касса была наполненная золотомъ и драгоцѣнностями въ такомъ количествѣ, какое бываетъ только на очень богатыхъ корабляхъ. Но тамъ много разныхъ бумагъ и между ними большая книга, въ которой ежедневно записывается, на корабляхъ, всѣ событія, печали и радости.
Клаусъ раскрылъ книгу и оттуда выпалъ отдѣльный кусокъ пергамента, похожій на тотъ который былъ въ бутылкѣ.
Онъ тоже пожелтѣлъ, но надписи были достаточно разборчивы и Штертебекеръ сразу узналъ что это копія того сообщенія, которое интересуетъ ихъ.
Съ захватывающимъ вниманіемъ онъ прочелъ теперь все что они раньше не могли разобрать.
«Кто бы ты не былъ, кому попадетъ это печальное сообщеніе, выслушай послѣдній крикъ отчаянія грѣшниковъ, тяжело провинившихся.
Дѣйствительно, мы не главные виновники этого ужаснаго преступленія совершеннаго по отношенію къ бѣдному Рейпмару. Мы исполнили только приказъ сената, у котораго, мы служимъ.
Но все таки мы чувствуемъ себя виновными въ этомъ грѣхѣ, послѣдствія котораго обрушились на насъ самыхъ. Да, мы подверглись той же участи, которую мы приготовили наслѣднику Ритцебутеля, по приказу сенатора фонъ Шенка. Приближается нашъ конецъ. Окруженные льдомъ намъ приходится погибнуть.безъ всякой надежды на избавленіе изъ этой ужасной пустыни.
Нашъ корабль, трехмачтовый „Быстрый“ раздавленъ льдинами и пошелъ ко дн)ь Большинство изъ насъ потонуло. Хорошо имъ что они нашли быструю смерть и избавлены отъ ужасныхъ мученій. Семеро спаслись на лодкѣ. Теперь она разбита, харчи кончились, трое умерли отъ холода, одинъ лишилъ себя жизни. Мы всѣ остальные, ждемъ смерти какъ милости. Тринадцать недѣль мы уже мучаемся здѣсь, лишенные самаго необходимаго для поддержанія жизни, на этой плавающей льдинѣ. Вы не сумѣете спасти насъ, ибо вы насъ не найдете. Но мы заклинаемъ васъ, облегчите наши моральныя страданія, спасите наши души и избавьте того несчастнаго, который находится въ худшемъ положеніи чѣмъ мы. Имя несчастнаго Рейпмаръ фонъ Ритцебутель, онъ единственный наслѣдникъ графовъ владѣвшихъ замкомъ Ритцебутель. Мы его увели туда, по приказанію сенатора, чтобы его наслѣдство перешло къ городу Гамбургу. Онъ на колѣняхъ умолялъ насъ убить его лучше, чѣмъ оставить въ такомъ ужасномъ положеніи. Но мы получили строгій приказъ непремѣнно высадить его живого и отобрать у него оружіе, чтобы онъ самъ не причинилъ себѣ смерть. Мы высадили его на берегъ Гренландіи, 28 град. 36 м западной длины, 65 град 27 м сѣверной широты. Боже сжалься надъ нашими душами. Мы стараемся исправить то, что еще возможно исправить.
Штертебекеръ потрясенный смотрѣлъ на ужасный документъ, разсказавшій въ короткихъ ясныхъ словахъ, всю подлость человѣческой натуры.
— Негодяй получили по заслугамъ. Детлевъ фонъ Шенкъ тоже наказанъ. Теперь посмотримъ, застанемъ ли графскаго сына въ живыхъ. Это было бы дѣйствительно чудомъ.
ГЛАВА VI.
Найденъ, но въ безуміи.
править
Вигбольдъ, Генрихъ, какъ и весь экипажъ „Буревѣстника“, тоже были потрясены узнавъ объ ужасной драмѣ, розыгравшейся въ этой ледяной пустынѣ и всѣ хотѣли ѣхать въ Гренландію, спасти несчастнаго. Штертебехеръ опять натянулъ всѣ паруса, чтобы не терять драгоцѣнное время. Такъ какъ ледяной островъ, на которомъ находились остатки печальной экспедиціи, преграждалъ имъ дорогу, такъ имъ пришлось объѣхать кругомъ и теперь только они увидѣли какое громадное пространство онъ занимаетъ.
Они видѣли громадные ледяныя горы, верхушки которыхъ скрывались въ облакахъ. Никто не могъ оторвать глазъ отъ нихъ, когда они, подъ лучами солнца обнаруживали всю свою красоту. Получить какое нибудь представленіе о сверкающихъ кристаллахъ льда, о величественной красивой стѣнѣ красокъ, можетъ только человѣкъ видѣвшій собственными глазами полярную природу.
Генрихъ Нисенъ съ наивнымъ восхищеніемъ смотрѣлъ на грозное величіе чудесной природы. Въ магистрѣ Вигбольдѣ сейчасъ же обнаружился ученый, съ жадностью провѣрявшій свои познанія. Въ то время было очень мало ученныхъ видѣвшихъ собственными глазами полярную природу. Географія и геологія находились еще въ младенческомъ состояніи и магистръ былъ счастливъ представившейся возможностью подвергнуть свои неточныя познанія сравненію съ настоящей дѣйствительностью.
Но Штертебекеръ горѣлъ только однимъ желаніемъ, возможно скорѣе добраться до восточнаго берега Гренландіи и найти несчастнаго.
Къ тому же онъ чувствовалъ какое то странное безпокойство. Его долгая разлука съ флотомъ Виталійцевъ терзала его. Онъ не предполагалъ, что экспедиція, предпринятая во имя справедливости, такъ долго задержитъ его.
Разъ, ночью, онъ увидѣлъ плохой сонъ. Годеке Михаилъ появился предъ нимъ такъ ясно, какъ будто бы онъ его видѣлъ въ дѣйствительности.
Замѣститель короля виталійцевъ носилъ кандалы на рукахъ и ногахъ и смотрѣлъ на Штертебекера умоляющимъ взглядомъ.
— Тысяча чертей! крикнулъ Штертебекеръ проснувшись и выбѣжалъ на палубз? чтобы освѣжиться на свѣжемъ воздухѣ.
Къ его великому изумленію онъ встрѣтилъ здѣсь Вигбольда съ его инструментами.
— Ты здѣсь? — изумленно крикнулъ Щтертебекеръ. Удивительно, что намъ пришлось встрѣтиться здѣсь въ такой поздній часъ.
— На землѣ много удивительнаго; по крайней мѣрѣ намъ много непонятно и мы называемъ это удивительнымъ.
Ученый сдѣлалъ при этомъ такую серіозную, даже печальную мину, что Штертебекеръ испугался.
— Что ты, Вигбольдъ? спросилъ онъ обезпокоенный. Развѣ случилось что нибудь плохое?
Ученый попалъ плечами.
— Что я могу знать? — отвѣтилъ онъ дипломатически.
— Ты одинъ изъ тѣхъ мудрецовъ, которые знаютъ многое недоступное обыкновеннымъ смертнымъ. Угадай будущее.
— Въ данномъ случаѣ дѣло идетъ скорѣе о настоящемъ, чѣмъ о будущемъ.
— Ахъ, ты знаешь что то опредѣленное. Такъ говори! Не мучь меня больше.
— Да, я видѣлъ непріятный сонъ…
— Гедеке Михаилъ? — крикнулъ Клаусъ схвативъ учителя за руку.
— …въ плѣну, — глухо закончилъ ученый.
— Это тебѣ снилось, это только сонъ! — громко крикнулъ Штертебекеръ. — Это еще не дѣйствительность.
— Это правда, — твердо сказалъ магистръ. — Я поставилъ гороскопъ. Этой ночью Годеке Михаилъ попалъ въ руки гамбургцевъ.
— А нашъ флотъ?
— Не думаю, чтобы онъ потерялъ корабль. Но все таки ты хорошо сдѣлаешь, если ты сейчасъ же вернешься, ибо Годеке Михаилъ, самый способный руководитель виталійцевъ, помимо тебя. Что же будетъ съ флотомъ, если насъ обоихъ тамъ нѣтъ?
Штертебекеръ схватился за голову. Противоположныя чувства боролись въ его душѣ. Онъ направился въ сѣверныя пустыни, чтобы спасти невиннаго, а дома, тѣмъ временемъ изнываетъ въ тюрьмѣ его лучшій другъ и руководитель виталійцевъ. Что ему дѣлать? Онъ безпомощно посмотрѣлъ на магистра,
— Отдать приказъ къ возвращенію? — спросилъ магистръ.
— Такъ недалеко отъ цѣли? — стоналъ капитанъ.
— Кто знаетъ дѣйствительно ли мы близко къ цѣли. Можетъ быть это еще очень, очень далеко. Мы гонимся за человѣкомъ, который можетъ быть уже давно погибъ. Если мы найдемъ Рейнмара, то, внѣ сомнѣнія, въ томъ же видѣ что тѣхъ несчастныхъ съ корабля „Быстрый“.
Обождемъ еще до завтра. Если мы до завтра не достигнемъ берега Гренладіи, мы вернемся.
— Дай руку въ знакъ того, что такъ будетъ, Клаусъ.
— Вотъ она.
Друзья пожали другъ другу руки и попрощались, чтобы отдохнуть еще остатокъ ночи.
На разсвѣтѣ второго дня показался берегъ Гренландіи. Хотя весь берегъ былъ покрытъ льдомъ и снѣгомъ, но по особеннымъ формамъ горъ видно было, что это дѣйствительно земля, а не плавающій островъ.
Штертебекеръ сильно обрадовался увидѣвъ, что онъ наконецъ достигъ цѣли своего путешествія. Теперь онъ уже найдетъ несчастную жертву людской жадности, если не живого, то хоть трупа. Онъ скоро выискалъ удобное мѣсто для корабля, ибо здѣсь придется стоять продолжительное время на якорѣ и всѣ занялись снаряженіемъ экспедиціи. Считаясь съ возможностью долгаго пребыванія на материкѣ, они взяли съ собой богатые запасы провіанта, дровъ, оружія, шубъ и прочее.
Такъ какъ они пристали немного южнѣе того мѣста, которое было указано въ корабельной книгѣ, то Штертебекеръ рѣшилъ двигаться по берегу къ сѣверу, ибо нельзя было полагать, что Рейнмеръ пустился въ глубь страны. Во первыхъ онъ у моря скорѣе можетъ добыть себѣ пропитаніе, занявшись рыбной ловлей и во вторыхъ, у берега все же есть надежда, увидѣть еще когда нибудь корабль.
На долю смѣлыхъ путешественниковъ выпало тяжелое испытаніе. Восемь дней экспедиція уже находилась въ дорогѣ, не добившись никакихъ результатовъ.
Мѣстами попадались обглоданныя кости или цѣлые скелеты звѣрей, но эти могли быть жертвами болѣе сильныхъ хищныхъ звѣрей. Погода значительно ухудшилась все время свирѣпствовали снѣжныя бури, такъ что моряки подвергались опасности быть засыпанными снѣгомъ. 1_
По ночамъ приходилось ставить стражей, чтобы предупредить объ угрожающей опасности отъ снѣжныхъ заносовъ или пожара.
Сегодняшняя ночь была особенно бурная. Вѣтеръ и вихры разгулялись во всю, такъ что на пять шаговъ отъ себя ничего не видно было.
Штертебекеръ установилъ правильную ночную стражу часовыхъ. Ежечасно провѣряли и освѣдомлялись о видѣнномъ. Самъ Клаусъ тоже не спалъ въ эту ночь. Въ послѣднее время попадалось слишкомъ много костей и приходилось полагать, что вблизи находятся много хищныхъ звѣрей, которыхъ нужно было теперь остерегаться.
На этотъ разъ Вигбольдъ тоже бодрствовалъ. Оба они совѣщались, вернуться ли имъ или нѣтъ, и глубокія складки на лбахъ указывали, какъ тяжело имъ рѣшить этотъ вопросъ.
Вигбольдъ опять, настаивалъ на возвращеніи, но Штертебекеръ не могъ рѣшиться на это.
— Неужели вся поѣздка будетъ напрасна? — мрачно сказалъ онъ. — Дай мнѣ еще одинъ день, Вигбольдъ. Пусть Богъ разсудитъ. Если мы завтра не найдемъ несчастнаго или его слѣды, то я воз… Слышишь? Кажется кто-то кричитъ?
Клаусъ выбѣжалъ съ гарпуномъ въ рукѣ и замѣтилъ промелькнувшую тѣнь. Это человѣкъ или звѣрь? Онъ опасался бросить гарпунъ, чтобы не попасть въ часового. Тѣнь быстро исчезла въ снѣжной мятели.
— Стефанъ! Стеф-анъ! — закричалъ Штертебекеръ громовымъ голосъ.
— Здѣсь! — отвѣтилъ слабый голосъ съ другой стороны. Промелькнувшая тѣнь значитъ, не была часовсіго.
— Стеффенъ, гдѣ ты? — крикнулъ Клаусъ и направился по отвѣтному голосу.
Онъ нашелъ матроса лежащимъ на землѣ.
— Что случилось? На тебя напали?
— Да, капитанъ. Онъ хотѣлъ задавить меня. Его пальцы проникли глубоко въ шею.
— Онъ? о комъ ты говоришь? Тебѣ снилось. Ты уснулъ на посту.
— Нѣтъ капитанъ, я слишкомъ ясно чувствовалъ его пальцы на моей шеѣ! Смотрите, вотъ кровь, онъ исцарапалъ меня ногтями.
— Идемъ въ юрту. Ты можешь ходить?
— Я уже дойду, капитанъ.
Стеффенъ съ трудомъ поднялся съ земли и поддерживаемый Клаусомъ направился въ палатку. Клаусъ сейчасъ же поставилъ смѣну, на. этотъ разъ изъ двухъ часовыхъ. Затѣмъ онъ отогрѣлъ Стеффена виномъ и заставилъ его разсказать что случилось.
— Я простоялъ около получаса на посту и началъ ходить взадъ и впередъ, чтобы не замерзнуть, какъ вдругъ я увидѣлъ что то на снѣгу. Я принялъ это за звѣря, ибо я ясно видѣлъ шерсть шкуры. Для медвѣдя это было слишкомъ мало, для лисицы слишкомъ большое. Я взялъ копье и хотѣлъ приблизиться къ этому. Но это неожиданно сдѣлало дикій прыжокъ мнѣ на грудь, я упалъ, а онъ повалился на меня. Это сейчасъ же схватило меня за горло и когда я посмотрѣлъ въ лицо, я съ ужасомъ убѣдился что это человѣкъ.
— Ты говоришь что это былъ человѣкъ? Это было вы ужасно. Увѣренъ ли ты въ этомъ?
— Я увѣренъ, капитанъ. Это былъ человѣкъ, я думаю сумашедшій. Звѣрь не сумѣлъ бы сдѣлать такой прыжокъ. Лицо у него было такое истощенное, похожее на лицо мертвеца, но глаза дико сверкали. Онъ скалилъ зубы какъ звѣрь и изо рта у него текла пѣна.
— Ужасно! — тихо пробормоталъ Штертебекеръ про себя. — Мы нашли его, но сумашедшимъ.
— Ты увѣренъ, что это онъ, Клаусъ? — спросилъ магистръ.
— Такъ увѣренъ какъ я увѣренъ въ томъ, что ты Вигбольдъ фонъ Ростокъ. Но осмотри раны Стеффена, нужно сдѣлать ему перевязку.
Магистръ крикнулъ Генриха, который часто помоталъ ему при перевязкахъ, подавая все что требуется. Вигбольдъ нѣсколько разъ звалъ его, но Генрихъ не являлся.
— Громъ и молнія! — что это значитъ? — загремѣлъ Штертебекеръ. — Генрихъ, гдѣ ты? Нѣтъ отвѣта.
Встревоженные матросы обыскали всѣ уголки, но Генриха нигдѣ не было.
— Генрихъ Нисенъ! — крикнулъ Штертебекеръ выйдяизъ юрты. Горное эхо повторило его крикъ.
Какъ? Больше ничего? Не слышится ли въ снѣжной бурѣ сатанинскій смѣхъ? Дьявольскій хохотъ адскаго торжества, смѣхъ безумнаго?
— Вы не видѣли мальчика? — спросилъ Штертебекеръ у обоихъ часовыхъ, послѣ безполезныхъ поисковъ.
— Мнѣ казалось, что Генрихъ вышелъ съ вами, капитанъ, — отвѣтилъ одинъ изъ нихъ» — Послѣ я его больше не видѣлъ.
— Онъ вышелъ со мной? Неужели онъ рѣшился ка глупость. Ахъ! еще ясны слѣды его ногъ, черезъ четверть часа все покроется снѣгомъ.
— Вотъ здѣсь слѣды Генриха, а здѣсь сумашедшаго. Можно ихъ скорѣе принять за слѣды медвѣдя чѣмъ человѣка. А здѣсь сумашедшій поднялъ Генриха, чтобы унести его. Это ясно видно, славный парнюга хорошо защищался, а дальше идутъ слѣды сумашедшаго, а слѣдовъ Генриха нѣтъ больше. Эй; вооружитесь, берите съ собой факелы и спустите собаку! Мы не должны терять ни минуты.
Плуто была все это время привязана въ палаткѣ, такъ какъ ея хорошій нюхъ могъ увести ее далеко, на опасность. Теперь ее спустили, показали ей слѣды Генриха и всѣ послѣдовали за ней съ оружіемъ на готовѣ.
Подойдя къ мѣсту гдѣ, по предположенію Клауса, сумашедшій поднялъ мальчика, собака остановилась потерявъ слѣды.
Положеніе было въ высшей степени опасное. Было ясно, что если матросы не нагонятъ сумашедшаго, прежде, чѣмъ онъ куда нибудь забрался, Генрихъ погибнетъ. А слѣды его становились все менѣе и менѣе ясными.
Единственная надежда была на Плуто. Штертебекеръ показалъ ей на слѣды сумашедшаго и крикнулъ нѣсколько разъ.
— Плуто, ищи Генриха, спаси Генриха! Скорѣе! Собака поняла и громко запаяла. Съ опущеннымъ къ снѣгу носомъ она бросилась бѣжать увѣреннымъ галопомъ. Безумный, душу раздирающій смѣхъ доносился издали. Всѣ бѣжали всѣми силами, но Штертебекеръ опередилъ ихъ, слѣдуя по слѣдамъ собаки. Дикій безумный хохотъ все еще носился по пустынѣ, а Штертебекеръ все таки не могъ нагнать смѣющагося.
На сверкающей снѣжной равнинѣ скоро показались черныя точки, оказавшіяся верхушками скалъ поднимающихся изъ снѣга. Приблизившись къ нимъ Штертебекеръ увидѣлъ цѣлый лабиринтъ пещеръ и разщелинъ, около котораго прекратились слѣды преслѣдуемыхъ. Мрачныя каменныя дыры угрожающе глядѣли на прибѣжавшаго безумца, какъ глаза великана чудовища.
Не колеблясь ни минуты, Штертебекеръ полѣзъ въ темную дыру, около которой исчезли слѣды. Пещера была настолько низка что ему пришлось ползать на четверенькахъ. Здѣсь было такъ темно, что ничего нельзя было разобрать, къ тому же изнутри ничего не слышно было. Штертебекеръ остановился. Неужели онъ потерялъ слѣды? Это было бы ужасно. Проходъ былъ такой узкій и низкій, что онъ не могъ повернуться.
Онъ прислушался. Ничего не слышно. Онъ ощупалъ кругомъ и убѣдился, что дорога здѣсь развѣтвляется на три пещеры. Какую избрать?
Онъ еще разъ прислушался. Вѣтеръ свистѣлъ по проходамъ образуя дикую музыку. Однако, что это? Стонъ, вздохъ? Можетъ быть предсмертный хрипъ?
Штертебекеръ затаилъ дыханіе. "Если Генрихъ?
Онъ не осмѣлился докончить свою мысль.
Ужасъ охватилъ его. Онъ полѣзъ дальше, онъ на настоящей дорогѣ, — онъ приближается къ стонущему, — теперь онъ уже должно быть близко. Однако, нѣтъ, звуки въ узкой пещерѣ обманули его. Онъ пролѣзъ еще сто шаговъ, натолкнулся на тѣло и ощупалъ его.
— Генрихъ! — проговорилъ онъ. — Ты! Мой золотой мальчикъ, мой другъ! Говори! Ты живъ еще? Ради Бога, дай какой нибудь знакъ! Отвѣчай… Генрихъ!
Онъ не получилъ отвѣта, — но это внѣ сомнѣнія любимый Генрихъ, онъ чувствуетъ это. Сердце его не бьется но тѣло еще теплое. Значитъ не всѣ еще надежды потеряны. Ужасная боль сжала сердце короля виталійцевъ и на глазахъ показались слезы.
Клаусъ уже теперь не думалъ больше о преслѣдованій. Генрихъ долженъ быть спасенъ, это самое важное.
Вернуться было не легко. Встать или обернуться невозможно было. Штертебекеръ запустилъ зубы въ платье мальчика и началъ ползать таща тѣло за собой.
Черезъ минуту пещера огласилась громкимъ шумомъ, доносящимся изъ бокового прохода. Дикій хохотъ безумнаго, отъ котораго волосы становятся дыбомъ, послышался такъ громко, какъ Штертебекеръ еще никогда не слыхалъ. Одновременно онъ услышалъ яростный лай и вой Плуто.
Вой собаки все болѣе усиливался, она задыхалась отъ злобы и ярости и Штертебекёръ никогда не могъ бы представить себѣ, что это Плуто такъ бѣсится, а не дикій шакалъ. Видно было, что она опьянѣла отъ ужаса, что безумный смѣхъ довелъ ее до высочайшаго раздраженія. А противникъ ея дико хохоталъ, скрежеталъ зубами по звѣринному и рычалъ какъ медвѣдь.
Шумъ понемногу стихалъ. Голосъ безумнаго, пришедшій, въ послѣднюю минуту, въ хриплый ревъ затихъ; только вой собаки слышался еще долгое время.
— Плуто, сюда! Принеси его сюда! Тащи его сюда! — кричалъ Клаусъ въ темноту.
Отвѣтный лай собаки извѣстилъ что она поняла.
Теперь Штертебекеръ продолжалъ ползать назадъ, но продолжалось еще довольно долго пока онъ наконецъ вышелъ на свободу. Почти вслѣдъ за нимъ вышелъ Плуто, таща за собой израненое, окровавленное тѣло.
Вигбольдъ и матросы прибѣжали къ пещерѣ но не вошли туда, зная что въ такомъ узкомъ проходѣ, одинъ можетъ больше успѣть чѣмъ цѣлая армія, а Штертебекеръ. могъ помѣриться съ любымъ противникомъ.
Они поэтому остались у входа и разложили огонь; Вигбольдъ, на всякій случай, приготовилъ свои мази и лѣкарства.
Послѣднія скоро понадобились. Оказалось, что раны Генриха не смертельны. Онъ былъ весь искусанъ, сумашедшій пытался убить его зубами. Послѣдній былъ весь израненъ собакой. Онъ не былъ еще мертвъ, но жизнь его висѣла на ниткѣ. То что онъ потерялъ сознаніе спасло его отъ Плуто, которая сочла его мертвымъ и оставила его наконецъ въ покоѣ.
Теперь наступила очередь Вигббльда. Самымъ необходимымъ дѣломъ было теперь возможно скорѣе оказать медицинскую помощь и уберечь ихъ отъ опасности замерзанія. Потерявшіе сознаніе не могли теперь выработать необходимую теплоту, чтобы противостоять ужасному полярному холоду.
Магистръ усердно принялся за дѣло молча осматривая паціентовъ, а Штертебекеръ, мрачный какъ ночь; глядѣлъ на его работу и думалъ о вѣчной загадкѣ, человѣческой натуры.
Когда Вигбольдъ перевязалъ раны обоимъ потерявшимъ сознаніе, были приведены двѣ сани, на которыхъ уложили раненыхъ, укутавъ ихъ одѣялами и шубами и всѣ двинулись къ кораблю.
Клаусъ Штертебекеръ былъ убѣжденъ, что онъ въ безумномъ дѣйствительно нашелъ Рейнмара фонъ Ритцебютеля. Въ этомъ не могло быть никакихъ сомнѣній, ибо въ эту ледяную пустыню не могъ попасть никто другой.
Черезъ нѣсколько часовъ «Буревѣстникъ» двинулся обратно съ натянутыми парусами.
Вигбольдъ заботливо ухаживалъ за больными и черезъ десять дней онъ сообщилъ Клаусу что Генрихъ внѣ опасности.
— Слава Богу, — облегченно сказалъ Клаусъ. — А Рейнмаръ?
Вигбольдъ молчалъ и лицо его опечалилось.
— Ну, — сказалъ Клаусъ. — Лицо твое не особенно радостное.
— Я долженъ признаться тебѣ, Штертебекеръ. Обѣщай мнѣ, что чтобы ни случилось, ты всегда будешь увѣренъ, что я имѣлъ въ вилу добро и ничего легкомысленнаго не сдѣлалъ, а дѣйствовалъ по хорошо обдуманному плану.
— Это само собой понятно. Но не мучь меня, скажи въ чемъ дѣло.
— Мы стоимъ предъ сомнительнымъ исходомъ. Я сдѣлалъ одинъ слишкомъ смѣлый опытъ.
— На больномъ? — взволнованно спросилъ Клаусъ.
— Да! Дѣло идетъ о жизни и смерти. Или онъ умретъ отъ моего лѣченія, или…
— Или?
— Или онъ выздоровѣетъ — тѣлесно и душевно.
— Ты хочешь вылѣчить его безуміе?
— Я хочу пытаться.
— Когда это рѣшится?
— Кризисъ наступитъ черезъ девять дней.
Весь экипажъ находился въ подавленномъ настроеніи, когда они узнали исходъ этой, полной приключеній экспедицій и предстоящее рѣшеніе опыта Вигбольда.
На девятый день наступилъ кризисъ. Тридцать шесть часовъ подрядъ Вигбольдъ сидѣлъ у ложа больного, который все еще не пришелъ въ себя. Склоненный, приложивъ ухо къ груди больного и держа въ своихъ рукахъ оба его пульса онъ уже простоялъ пять часовъ не двигаясь, ожидая рѣшительный исходъ.
Теперь прошла дрожь по тощему тѣлу больного; легкій потъ выступилъ на кожу, члены начали тихо двигаться, глаза медленно раскрылись. Магистръ слѣдилъ за всѣмъ съ лихорадочнымъ вниманіемъ, затѣмъ онъ крикнулъ и упалъ на полъ.
То что онъ видѣлъ ужасно потрясло его. Онъ долго лежалъ на полу каюты, бормоча горячую молитву. Вдругъ онъ вскочилъ, подбѣжалъ къ каютѣ Штертебекера, рванулъ дверь и крикнулъ громкимъ голосомъ.
— Клаусъ! Это удалось! Онъ спасенъ!
Затѣмъ онъ упалъ и потерялъ сознаніе отъ усталости и волненія.
Опасности, которымъ Штертебекеръ подвергнулъ себя, своихъ людей и корабль были не напрасны Когда «Буревѣстникъ» подошелъ къ порту Гедьголандіи, привѣтствуемый пушечными выстрѣлами, Рейнмаръ фонъ Ритцебуль уже почти оправился и сидѣлъ на палубѣ, въ удобномъ креслѣ, пользуясь солнцемъ и морскимъ воздухомъ.
Онъ благодарно улыбнулся, слабый еще отъ всего пережитаго, но на пути къ окончательному выздоровленію, смотря на своего спасителя, короля виталійцевъ. Клаусъ тоже улыбался, нѣжно пожавъ руку больного. Генрихъ Нисенъ побѣжалъ по палубѣ, по каютамъ, бросая шапку вверхъ и крича въ дикомъ восторгѣ:
— Да здравствуетъ нашъ добрый, любимый и благодарный король Клаусъ Штертебекеръ!
Какъ громъ разнесся кругомъ оглушительное восторженное «ура» виталійцевъ.
Какъ осуществился ужасный сонъ, видѣнный Клаусомъ Штертебекеромъ въ ту, знаменительную полярную ночь, будетъ описано въ ближайшемъ весьма интересномъ выпускѣ: «Изъ подъ эшафота».
Слѣдующій выпускъ № 3.
правитьИзъ подъ эшафота.
править