Ай, тяжела турецкая шарманка!
Бредёт худой согнувшийся хорват
По дачам утром. В юбке обезьянка
Бежит за ним, смешно поднявши зад.
И детское, и старческое что-то
В её глазах печальных. Как цыган,
Сожжён хорват. Пыль, солнце, зной, забота…
Далёко от Одессы на Фонтан!
Ограды дач ещё в живом узоре —
В тени акаций. Солнце из-за дач
Глядит в листву. В аллеях блещет море…
День будет долог, светел и горяч.
И будет сонно, сонно. Черепицы
Стеклом светиться будут. Промелькнёт
Велосипед бесшумным махом птицы
Да прогремит в немецкой фуре лёд.
Ай, хорошо напиться! Есть копейка,
А вон киоск: большой стакан воды
Даст с томною улыбкою еврейка…
Но путь далёк… Сады, сады, сады…
Зверок устал, — взор старичка-ребёнка
Томит тоской. Хорват от жажды пьян.
Но пьёт зверок: лиловая ладонка
Хватает жадно пенистый стакан.
Поднявши брови, тянет обезьяна,
А он жуёт засохший белый хлеб
И медленно отходит в тень платана…
Ты далеко, Загреб!
