Экзаменъ въ еврейскомъ училищѣ
Хочу ѣхать въ Одессу
Разносчикъ
Въ Мировомъ Судѣ
Свидѣтели
Бѣлый Лебедь
У кассы Театра
Я думаю
Почетное гражданство
Анекдоты:
Вексель
Бубликъ
Плавай
Мыши
ЭКЗАМЕНЪ
въ
ЕВРЕЙСКОМЪ УЧИЛИЩЪ.
править
Вы хотите поступить въ училище?
Хатю вступать.
Прочитайте что нибудь.
Балшой карабль пливалъ па бурнующимъ волнамъ…
Погодите. Что это такое — корабль?
Карабль?!… Это перэходъ, это судно.
Ну, просклоняйте это слово.
Я перэходъ, ты перэходъ, онъ перэходъ, ми перэходы, вы перэходы, они, онѣ перэходы. Я билъ перэходъ…
Постойте, постойте, что вы были, это мнѣ все равно. Вы стихи учили?
Звѣстно учили.
Какіе же стихи вы учили?
Всѣ.
Ну, скажите что нибудь изъ Пушкина?
Съ Пушкинъ?! Съ Пушкинъ мы учили эпилогъ.
Что?
Эпилогъ съ Алековъ.
Изъ какихъ Алековъ?
Съ Алековъ, съ цигановъ.
Скажите.
Тольки это я таперичька забилъ.
Что же вы помните?
Я ище помню Лѣшной Царь, баладическое штихотворенье Лермонтова.
Говорите.
Толька это я въ середка забилъ.
Да говорите что знаете.
Кто и скачетъ, кто и мчится подъ холодною мглой
То издокъ запоздалый, съ нимъ дитю молодой,
Родимый, лѣшной царь гоняется за мной,
Нѣтъ, дитю мой, то волна качается надъ водой.
Издокъ запоздалый, ни скачеть, а бѣгитъ;
Прискакалъ, а въ рукахъ у него мертвый дитю лижить.
Что же вы еще знаете?
Знаю ище «Чортъ» Лермонтова.
Говорите.
Я паднимусь на дно марское.
Я апущусь на аблака,
Я дамъ тибѣ вше, вше земное,
Поцѣлуй меня, и онъ легинько…
Тутъ я забилъ, г. учитель.
Что же вы помните?
Помню ище два штихотворенья.
Говорите.
Въ жаркій день въ далинѣ Дагиштана
Съ пулемъ въ груди лижалъ адинъ миртвецъ.
Глубокая съ ниго струилась рана
И думалъ онъ, что приходилъ иму конецъ…
Конецъ я забилъ, г. учитель.
Ну, а другое стихотворенье?
Другое штихотворенье: — «Мачта» Лермонтова.
Скажите.
Билѣетъ мачта одинокой,
Вдоль по дорожкѣ сталбавой,
Что ищетъ онъ въ штранѣ далекой,
Шпи, ангелъ мой, шпи, богъ съ тобой.
Хорошо-съ! А басни вы учили?
Мы учили басни баснописательнаго баснописеца, г. Крилова.
Какія же басни?
Многія басни: «Демяновы Уши», «Пастинникъ и Видмѣдь», «Щука и Ракъ» и многія другія.
Скажите «Пустынникъ и Медвѣдь».
Въ адной пастинной пастинѣ…
Что?!
Это я съ своими словами, г. учитель, чтобъ вихадила проза.
А! Ну, говорите.
Въ адной пастинной пастинѣ жилъ пастинникъ. Тольки этатъ пастинникъ гулялъ. Вдругъ онъ видитъ, чтосто идетъ. Та онъ очень спигался и говоритъ: «звыните, я не зналъ». Та видмѣдь говоритъ: «ничево». Видмѣдь павелъ иво на пастинѣ, паказывалъ иму дома, деревья; пастинникъ очень вмаривался. Та видмѣдь говоритъ до ниму: «Лягай здѣсь, а я сяду на корточки и буду слѣдить». Пастинникъ легалъ и вздремалъ. Вдругъ видмѣдь видитъ, что чтосто вскакило къ ниму на щека, та видмдѣь падимался — пифъ! атмахалъ; такъ блаха вскакила къ ниму на другая щека; видмѣдь падамался — пифъ! атмахалъ. Такъ блаха вскакила къ ниму на лобу; видмѣдь вискачилъ изъ тирпѣнья, взялъ балщущій камень и бросилъ налицо; тазъ лицо пастинвика здѣлался клейпсъ! Надравученье да басни: когда вы хочете спать вмѣстѣ съ видмѣдь, такъ закройте лицо съ платокъ, чтобъ васъ не кусали блохи!
Хорошее нравоученье! Какія-же басни вы учили еще?
Учили ище вотъ эта: щука, ракъ…
Скажите эту.
Съ прозой?
Какъ хотите.
Разъ хадила гулять изъ вода щука и хадилъ гулять тоже ракъ; тольки она хадили назадъ… (думаетъ) та щука хатѣла хадить въ вода… и ракъ тоже хатѣлъ хадить въ вода… тольки я забилъ, куда третяя скатина хотѣла хадить. г. учитель.
Ну, послушайте, ариѳметику вы учили?
Звѣстно учили.
Что-же вы учили?
Мы учили: сложенье, вичитанье, дроби, лагириѳмы…
Логориѳмы?
Да.
Что-же это такое логориѳмы?
Лагириѳмы?… Это дворецъ въ Эгипетъ.
Что?!
Звыните, г. учитель, это я смѣшивалъ нечаянно съ Лабиринтъ.
Ну, а дроби вы знаете?
Звѣстно знаю.
Сложите три пятыхъ и четыре седьмыхъ.
Три пятыхъ, четыре седьмыхъ; для доказательства проведемъ одна черта, проведемъ другая черта, будетъ два черта; три пятыхъ, четыре седьмыхъ… будетъ одна черта… три пятыхъ… (долго думаетъ, хлопая глазами). Это, г. учитель, неразрѣшимо!
Физику вы учили?
Звѣстно учили.
Что-же вы учили изъ физыки?
Мы учили объ суживаньи и разуживаньи тѣловъ.
Ну, скажите примѣръ: когда тѣла расширяются и когда сжимаются?
Хорошій примѣръ?
Да, хорошій.
Лѣтомъ жарко, такъ день балшой, зимой холодно, та день маленькій.
Хорошо-съ!… Что-же васъ еще спросить?… Исторію учили?
Исторію учили.
Что-же вы изъ исторіи учили?
Все.
Скажите что нибудь объ Египтянахъ.
Египтянахъ?!… Можетъ Карфагенянахъ?
Нѣтъ, объ Египтянахъ.
Этого въ исторіи не находится, г. учитель
Географію вы учили?
Географію учили.
Что-же вы учили изъ географіи?
Все.
Сколько есть частей свѣта?
Частей свѣта суть пьять: Ивропа, Авштралья, Америки и Эгипеть.
На сколько частей раздѣляется свѣтъ?
На два части.
На какія?
На Ивропу и заграницу.
Чѣмъ окружена Европа?
Ивропа?… (Думаетъ). Эгипетъ тоже окружонъ.
Чѣмъ?
Эгипетъ?!.. (Думаетъ). Азья окружонъ балшущими горами, чрезвычайно совмѣстительнымъ океаномъ, а также рѣкою По!
Какія горы есть въ Европѣ?
Въ Ивропѣ суть балшущее множество горовъ, какъ-то: Южнобережскіе, Чернобережскіе… Каспійскіе… Хорошіе горы, можетъ быть желаете есть еще въ Америкѣ?… Хорошіе горы… Я знаю хорошо про Македонъ, г. учитель.
Ну, скажите.
Македонъ суть балшущая страна, паражающая…
Что вы такъ скоро говорите?
Я могу еще скорѣй говорить, г. учитель.
Вы тише говорите.
Македонъ суть балшущая страна, паражающая шглядъ наблюдателя прекрасностью тѣхъ мѣстовъ, которыя лежатъ вблизи, какъ-то: Кіевъ, Ница, Нева, Петербургъ и Бердичевъ, а также Александръ Македонскій, возрастающій изъ этой страна, получающій названье Александра Македонскаго, распутывающій Гордіевъ узолъ, совершавшій балшущее множество паходовъ. (запутывается)... а также Каспійскія… Это я нечаянно съ исторіи хватилъ, г. учитель.
Послушайте, вамъ надо передержать экзаменъ.
Зволте, г. учитель, я передержу съ удоволствіемъ.
Какіе есть климаты?'
Климата есть два.
Какіе?
Шентиментальный и мокрый.
Ну, а какія бываютъ почвы?
Почвы?.. (Подымаетъ руку). Г. учитель, пазволте мнѣ вихадить?
Ступайте.
Ну, Мойше, какъ ты сдѣлалъ экзаменъ'?
Хорошо. Г. учитель сказалъ, что я такъ хорошо дѣлалъ, чтобы я еще разъ прихадилъ дѣлать.
Это дитю! Пссъ!!
ХОЧУ ѢХАТЬ ВЪ ОДЕССУ.
правитьГдѣ гаспадинъ агентъ?
— Вотъ сидитъ.
Вы гаспадинъ агентъ?
— Я.
Хатю ѣхать въ Адессъ.
— Поѣзжайте.
А какъ я даѣду?
— Пароходомъ.
Перэходъ?!.. Какой идетъ перэходъ?
— Язонъ.
Яжонъ?! Харошій перэходъ?
— Да, хорошій.
Сколька стоитъ балетъ?
— Цѣны разныя: первый классъ — четыре рубля, второй — три рубля, третій — рубль двадцать коп.
А четвертый классъ нѣту?
— Нѣтъ.
Зачѣмъ нѣту? Я бы паѣхалъ въ четвертый!
— Что же дѣлать; нѣтъ четвертаго.
А гдѣ я буду въ третій классъ сидѣть?
— На палубѣ.
А ежели будетъ дождь?
— Тогда васъ промочить.
Прамочитъ?! Я ни хачу ѣхать!
— Какъ угодно.
А можетъ ни будетъ дождь?
— Тогда васъ не промочить.
Ну, та я паѣду.
— Ну, поѣзжайте.
Въ какой часъ идетъ перэходъ?
— Въ восемь.
Жвините, гаспадинъ агенть, я далеко живу можетъ я прійду въ палавина девятаго?
— Тогда вы не поѣдете.
А мой балетъ?!
— А вашъ билетъ пропалъ.
Пропалъ?! Я ни хачу ѣхать.
— Какъ хотите.
Можетъ я послѣзавтра паѣду?
— Поѣзжайте послѣзавтра.
Нѣтъ, вжэ я лучше завтра паѣду.
— Поѣзжайте завтра.
А въ дорога на перэходъ можно взять балетъ?
— Можно.
Скольки эта будитъ стоить?
— Двадцать процентовъ дороже.
Двадцать… одинъ карбованецъ… четыре… Двадцать четыре капейки дароже?
— Да.
Я ни хачу ѣхать.
— Это отъ васъ зависитъ.
Нѣтъ, я вжэ лучше завтра паѣду.
— Поѣзжайте завтра.
Ну, дайте балетъ.
— У меня нѣтъ сдачи.
Что, всѣ вамъ должны дать мэлки деньги?
— Всѣ.
Такъ у васъ-же должны быть, чтобы давать на сдача.
— Нѣтъ у меня.
Ну, такъ я ни хачу ѣхать.
— Какъ хотите.
Въ какой часъ ми приходимъ въ Адессъ?
— Въ четыре.
Утромъ?
— Нѣтъ, послѣ обѣда.
Раньше нельзя?
— Нѣтъ, нельзя.
А мой дитю, маленкій малчикъ, я могу взять на свой балетъ на перэходъ?
— Нѣтъ, не можете.
Онъ завсѣмъ маленкій малчикъ.
— Все равно.
Харошій парадокъ! Ну, что зъ вами дѣлать, дайте балетъ. (Даетъ рубль двадцать коп.; агентъ выдаетъ билетъ. Еврей отходить и возвращается).
Гаспадинъ агентъ?
— Ну?
Мине съ этатъ балетъ пустятъ на перэходъ?
— Пустятъ.
Пустятъ? Благодарю вамъ. (Уходитъ и черезъ нѣсколько времени просовываетъ голову въ дверь). Гаспадинъ агентъ?
— Что?
Звыните, у васъ на дворъ нѣту такія субаки, что крѣпко за ноги кусаютъ?
— Нѣтъ.
Нѣту? До свиданья вамъ.
РАЗНОСЧИКЪ.
править— Кто тамъ?
Это ми!
— Кто вы?
Съ разнымъ таварами.
— Мнѣ ничего не нужно.
Пижалуста, пакипайте что-нибудь.
— Сказалъ, что ничего не нужно.
Самы свѣжи тавары: спички, бамага, сирнички, пугавки, партяжки, мило…
— Убирайся!
Что, убирайся! Вы пасматрите таваръ; часы съ бадильникъ, что крѣпко надъ вухо стучитъ…. персидскій парашокъ атъ блаховъ….
— Покажи персидскій порошокъ. (Еврей вынимаетъ изъ ящика баночку съ черною мазью.) Это что?
Для иштребленья блаховъ.
— Что-же съ этимъ нужно дѣлать?
Иштреблять.
— Да какъ-же истреблять?
Я васъ буду научить: вы вазмите кусочекъ сирнички, закалапайте съ баначка нимножко памада, спаймайте патихоничьку блаха и пичкайте ей эта памада въ ротъ; та ава будетъ чахнуть, чахнуть, чахнуть и сдохнетъ…
— Такъ я-же лучше пальцами задушу ее.
И это можно, и это хорошо!
— Такъ чего-же ты эту мазь держишь?
Для продажа!… Можетъ, бритва харошія, аглицкія съ Питербурга, нужно?
— На что-же мнѣ бритвы, когда я ношу бороду и усы?
Можетъ, для знакомаго падарить.
— Нѣтъ, не нужно.
Можетъ, ружье харошее, франчузкое, нада?
— Гдѣ-же оно?
Могу его сичасъ приносить.
— Отчего-же ты его съ собою не принесъ?
Апасно!
— Отчего опасно?
Знаете, ружье така вещь, что долго съ сабой насить ни харашо, патаму ано часомъ можетъ штралять.
— Ну, пойди, — принеси его.
Черезъ два минута. (Убѣгаетъ и черезъ нѣсколько времени является, держа осторожно въ рукахъ какое-то поломанное ружье). Вотъ звольте. Вы пасматрите, какой фасонъ.
— Да, вѣдь, это ружье никуда не годится.
Что вы, богъ зъ вами, пижалуста; вы пасматрате какой харошій звонъ въ штволу! (бьетъ пальцами по стволу).
— Туда опасно всыпать порохъ: ружье можетъ разорвать.
И порэхъ и дробъ, ничего ни апасна.
— А ты въ руку порохъ возьмешь?
Нѣтъ, ни вазму.
— Страшно?
Штрашно!
— Ну, а дробь?
Дробъ тожи ни вазму.
— Да, вѣдь, дробь сама по себѣ не стрѣляетъ.
Дробъ ни штраляетъ?! Что вы! Порэхъ такой маленкій и штраляетъ, а дробъ такой балшой — ище хуже можетъ штралять!.. Пижаласта, купите ружье!
— Не хочу. Посмотри, оно какое-то кривое.
Кривой, гдѣ кривой? А, это вы можетъ быть захочете изъ-за уголъ штралять, такъ ано для этаго такой кривой!… Сдѣлайте милость, пакипайте што-нибудь?
— Ну, проваливай, надоѣлъ; ты тутъ запаху какого-то принесъ съ собой.
Я принесъ запаху? Нѣтъ, это отъ субака запахъ.
— Какъ-же отъ собаки, когда и собаки здѣсь нѣтъ?
Ну, ихъ теперъ нѣту, та ани будутъ послѣ прихадить.
— Убирайся прочь.
Ай! Стольки разгиваривали и ничего не пакипали; харошее дѣло! фэ!! (Беретъ свои товары и уходитъ. Въ корридорѣ встрѣчается съ горничною изъ сосѣдняго номера). Мамжель, купите што-нибудь; духи, памада, дамски матерьи шанъ-де-бефъ!
Булавки у тебя есть?
Балавки есть. Скольки вамъ нада?
Сотню.
Сотни? Диржите фартукъ, я буду считать. (Горничная держитъ платокъ; еврей начинаетъ бросать въ него булавки, отсчитывая очень шибко). Адинъ, два, три, четыре, пьять, шесть, семь, вошемь… Какое мы имѣемъ сиводни число, мамжель?
Четырнадцатое.
Четырнадцатое? Вжэ такъ скоро мэсяцъ праходилъ?… Пьятнадцать, шестнадцать, симнадцать, вошемнадцать, дивятнадцать, двадцать… Скольки вы имѣете гадовъ?
Двадцать четыре года.
Такой маладой съ лицо, двадцать четыре года? Ой-ой… Двадцать пьять, двадцать шесть, двадцать семь, двадцать вошень, двадцать девять… А братъ у васъ есть?…
Братъ есть.
Скольки брату гадовъ?
Тридцать пять.
Такой балшой братъ, тридцать пьять годовъ?… Тридцать шесть, тридцать семь, тридцать вошемь, тридцать девять, сорокъ… А мамэнька есть?
Есть.
Скольки имѣетъ гадовъ?
Пятьдесятъ шесть.
Пьятьдесятъ шесть?… Такой старуха все живой? Боже мой!.. Пьятьдесятъ семь, пьятьдесятъ вошемь, пьятьдесятъ девять, шестьдесятъ, шестьдесятъ адинъ… А папынька есть?
Есть.
Скольки имѣетъ гадовъ?
Восемьдесятъ лѣтъ.
Вошемьдесятъ? Такой старикъ вше еще не помиралъ?! Что онъ вше живетъ? фэ!.. Вошемьдесятъ адинъ, вошемьдесятъ два, вошемьдесятъ три, вошемьдесятъ четыре, вошемьдесятъ пьять, вошемьдесятъ шесть… У меня билъ адинъ папынька, такъ онъ жилъ девяносто гадовъ зряду, девяносто вошемь гадовъ онъ не памиралъ!… Девяносто девять, сто, сто адивъ, сто два, сто три, сто четыре, сто пьать… Вотъ вамъ пьять булавки на придачу! (Горничная отдаетъ деньги, завязываетъ булавки и, между прочимъ, замѣчаетъ у разносчика въ коробкѣ листъ красной бумаги).
Это что?
Бираметръ.
Что?
Бираметръ.
Что это такое бираметръ?
Это такой штрументъ, штобы паказывать чи будитъ дождь, чи нѣтъ.
Какъ-же это смотрѣть и узнавать?
Я вамъ шкажу: вы берите эта листъ бумага и сакладите на столъ; патомъ атхадите на вошемь шаговъ и падхадите на вошемъ шаговъ; патомъ беряте эта бумага за углышки и пакладите ее патихоничьку на ладошку отъ рука; атворяйте форточка и виставляйте эта бумага на дворъ и стойте на адной нага тридцать вошемь минутъ; патомъ скоро берите рука съ бумагамъ въ комната и если бумага мокрая — значитъ ходить дождь, ежели бумага сухая — значитъ дождика нѣту!
ВЪ МИРОВОМЪ СУДѢ.
правитьДѣло?! Ой, ежелибъ вы знали какое эта дѣло, на бы даже и не спрашивала! Ой, ой, ой!
Да въ чемъ-же дѣло? Что, васъ кто-нибудь обидѣлъ?
Абидѣлъ?.. Что минѣ абидѣлъ: онъ минѣ вся морда набилъ.
Кто онъ?
Мойше.
Какой Мойше?
На не знаете Мойше?
Нѣтъ, не знаю.
Кто этатъ машеникъ не знаетъ? Онъ на базаръ съ аплисинами таргуетъ.
Какъ его зовутъ?
Мойше Вездецѣловъ.
А ваша фамилія какъ?
Очень худо! Вшя фамилья бальная: мамэнька старуха бальной, дочька больной, синъ бальна…
Да я васъ не про эту фамилію спрашиваю: вы мнѣ скажите какъ васъ зовутъ?
Минѣ зовуутъ? Ривка Голдблатъ.
Свидѣтели есть у васъ?
Скольки хочете.
Ну, хорошо; завтра я вызову его; будьте и вы здѣсь и приведите свидѣтелей.
Ваша фамилія?
Мойше Вездецѣловъ.
Кто вы такой?
Синъ 2-й гильдіи купца.
Нѣтъ, вы кто такой; ваше званіе?
Я-же вамъ сказалъ, что я синъ второй гильдіи купца.
Да это все прекрасно; сами по себѣ кто вы?
Я?
Да.
Никто.
Какъ никто? Вѣдь вы торгуете?
Таргую.
Значитъ, вы тоже купецъ?
Купецъ.
Какого вы вѣроисповѣданія?
Здѣшняго.
Какъ здѣшняго?
Я еврей.
Васъ обвиняетъ г-жа Ривка Голдблатъ, что вы ее вчера били.
Я ихъ билъ? Я эта дама завсемъ ни знаю!
Ты минѣ ни знаешь? А кто минѣ вчера морда билъ?
Ша[1]! (Къ судьѣ) Ваше благородье! Вы вѣрьте благародный купецъ: я эта дама даже въ глаза ни видалъ…
Какъ-же ты минѣ…
Ша!… (Судьѣ) Вѣрьте слово, гаспадинъ судья, что я вамъ гаварю…. эта ана сама минѣ ругала зъ нехорошими славами…
Какими-же словами она васъ ругала?
Эта слава я вамъ сказать ни магу, эта шекретъ…
Вы должны сказать; иначе я не могу судить, не зная дѣла.
Эта дажи стѣнки не могутъ слишать эта слава; эта тольки я вамъ на вухо магу сказать.
Говорите громко.
Ана минѣ сказала, что я паршивый жидъ!
И вы ее за это побили?
Пабили?! А вы бы ее за такое дѣло ни пабили?! (Судья сначала уговариваетъ ихъ помириться; еврейка не соглашается. Судья приговорилъ еврея къ уплатѣ пяти-рублеваго штрафа). Гаспадинъ судья, звыните, пижаласта звыните: ихъ лицо не стоитъ пять рублей. — гаспадинъ судья! Эта такая дама, что ана за всякимъ спорить и другой тожи ихъ будетъ бить, такъ нехай вжэ тотъ и заплотить…
Вы должны заплатить штрафу пять рублей.
Ой, ой! За одна плюха, что я патихоничьку далъ, давать пьять карбованцевъ….. пссъ!!… (Обращаясь къ еврейкѣ) Ривка, знаешь что? Вдарь минѣ на морда два раза и я тибѣ ище аданъ карбованецъ заплачу и будимъ квиты! Пижаласта, здѣлай эта па знакомству.
СВИДѢТЕЛИ.
правитьВсѣ здѣсь?
Вшѣ!
Мы обязываемся…
Абязываемся…
…сказать все…
Вше!
…не скрывать ничего…
Ничего!!
…что намъ законъ укажетъ…
Звѣстно!!
Что-же вы знаете про Иванова?
Пра каго?
Про Иванова.
Ивановъ?
Да.
Ивановъ? (Долго думаетъ, потомъ оборачивается къ другимъ евреямъ. Говоритъ шопотомъ) Кто такой Ивановъ? Хиба я знаю кто онъ! Ты не знаешь, кто Ивановъ? А?
Ивановъ? Нѣтъ. Папраси иму, чтобъ онъ ище разъ прочиталъ, что тамъ написано.
Здѣлайте миласть, прачитайте намъ ище разъ, что у васъ тамъ написано.
Мы обязываемся…
Абязываемся…
…сказать все…
Вше!
…не скрывать ничего…
Ничего!!
…что намъ законъ укажетъ.
Звѣстно!!
Такъ что-же вы про него знаете?
Пра каго?!
Про Иванова.
Иванова?! (Опять оборачивается къ евреямъ). Что мы будимъ говорить? Хиба мы его знаемъ?
Можетъ ты харашо не слыхалъ; папраси ище читать.
Фэ! (Приставу). Пижаласта, мы забули, что у васъ на третей строчка написана…
Мы обязываемся…
Абязываемся! Что вы сердитесь!
…сказать все…
Вше!
…не скрывать ничего…
Ничего!
…что намъ законъ укажетъ.
Звѣстно!!
Такъ-что-же вы, наконецъ, знаете про Иванова?
Ивановъ! Псъ!! (оборачивается къ евреямъ) Харошее дѣло! Что мы будимъ говорить?
Ивановъ?.. Это что фэлшивы бамашки?
Фалшивы бамашки!! (Быстро поворачивается къ приставу). Звыните, гаспадинъ, мы его завсемъ не знаемъ!!
БѢЛЫЙ ЛЕБЕДЬ.
правитьВамъ что?
Здравштвуйте!
Здравствуйте! Что вамъ нужно?
Благодаримъ вамъ!
За что?
За вше!!
Жилаемъ вамъ, ваше, високоблагародное благародье, чтобъ вы такъ харашо плавали, какъ… звѣстно… какъ самый харошій, деликатный… эта… (растерявшись, оборачивается къ другимъ евреямъ). Какъ что плавали? (Одинъ изъ евреевъ подсказываетъ; какъ курица) Что ты говоришь — курица! Гурудничему я буду говорить курица?… Желаемъ вамъ, ваше високоблагародное благародье, чтобъ вы такъ плавали, какъ… это… чтобъ ви такъ благородно плавали, какъ… звѣстно… (Въ сторону). Какъ что плавали? (Голоса: какъ утка!) Гей авекъ[2], ширлатанъ! Гурудничій — утка!… Жилаемъ вамъ, чтобъ ви такъ вжэ харашо плавали, какъ самый харошій, деликатный… можно, съ позволенья сказать, звыните… чтобъ вы такъ деликатно… благародно плавали, какъ… (Голосъ: какъ субака!) Ша! Сволочь! Гурудничему — субака!… Ей богу, мы вамъ жилаемъ, чтобы вы плавали… звѣстно какъ… (Его дергаютъ за фалды, онъ отмахивается). Это самое жилаемъ вамъ…
Наконецъ, городничему надоѣла эта исторія; онъ ихъ прогналъ. Евреи пошли. На улицѣ кто-то изъ нихъ вспомнилъ слова; «бѣлый лебедь», поворачиваетъ, вбѣгаетъ къ городничему, пріотворяетъ дверь кабинета, просовываетъ туда голову и кричитъ: «Ваше высокоблагародное благародье, звыните! Какъ бѣлый лебэдь!!», захлопываетъ дверь и убѣгаетъ.
У КАССЫ ТЕАТРА.
правитьЧто вамъ угодно?
Г. кассиръ, что вы сиводня играите: чи опира, чи тіатръ?
Оперу.
Опира?.. Какой вы играите опира?
Марту.
Чтоо?!
Марту.
Что эта такое Марта?
Это опера.
Траваторъ эта тожи опира?
Да, опера.
Атчего вы ни итраите Траваторъ?
Играютъ и Троваторе, а сегодня играютъ Марту.
Кто дѣлалъ эта Марта?
Флотовъ.
Кто?
Флотовъ.
Флётинъ?! Не слихалъ! (Поворачиваясь ко 2-му еврею) Ты на знаишь кто эта Флетинъ?
Нѣтъ, ни знаю. (Кассиру) Эта онъ самый опирщикъ?
Что это значитъ?
Эта онъ самый дѣлалъ опира?
Да.
Скольки стоить двѣ балеты въ штулъ?
Два рубля.
Увступите что-нибудь!
У насъ не уступаютъ.
Здѣлайте миластъ, увступите на дивяносто капѣекъ!
Mи вжэ кусочикъ тіатръ ни увидимъ; пижаласта, увступите!..
Сказалъ я вамъ, что не уступлю.
Мы вамъ часто даемъ таргавать: увступите на дивяносто капѣекъ!
Уйдете вы?!
Ну что вы сердитесь: вашъ таваръ — наши деньги. Пижаласта, вступите!
Не надоѣдайте.
Ну, что зъ нимъ дѣлать, вжэ дадимъ двѣ карбованца.
Нехай.
Вы имъ звыните, г. кассиръ, патаму что ани съ Бердичевъ: ани всѣ эти парадки ни знаютъ, какъ здѣсь у васъ дѣлаются. Ана ежили приходятъ въ тіатръ въ Бердичевъ и адинъ тіатръ кончился, ани менши плотятъ, ежили два тіатера кончились — ище менши, ежили три тіатера; — ище менши; ани всѣ эти парадки, каторые здѣсь, завсемъ ни знаютъ, какъ я харашо ихъ знаю и панимаю… (Большая пауза). Что мы теперичька будимъ дѣлать?
А что?
Патаму, я тожи парадка ни зналъ: я тольки десять капѣекъ съ сабою взялъ на тіатръ. (Кассиръ ею прогоняетъ. Онъ отправляется въ галерку).
Разъѣздъ послѣ оперы. На подъѣздѣ вызываютъ кареты, Жандармъ кричитъ: «карету графини Холпаковой». Въ сторонѣ слышенъ голосъ еврея.
Душку Янкель, пайдемъ! Тольки падкачай панталоны, бо на дворъ крѣпко грязно!
Я ДУМАЮ!
правитьМойше, ты спишь?
Нѣтъ.
Что ты дѣлаишь?
Я думаю.
Что ты думаишь?
Я думаю, какъ масло можитъ горѣть, кагда ано такое мокрое?
Думай, Мойше, думай, тольки ни спи! (Старикъ заснулъ. Черезъ нѣсколько времени опять проснулся и спрашиваетъ молодаго). Мойше, ты спишь?
Нѣтъ.
Что ты дѣлаишь?
Я думаю.
Что ты думаишь?
Я думаю, куда солнце дѣвается, когда ано заходитъ?
Думай, Мойше, тольки не спи.
Мойше, ты спишь?
Нѣтъ.
Что ты дѣлаишь?
Я думаю.
Что ты думаишь?
Я думаю, ежели зъ палкой здѣлать въ земля дирка, та куда эта земля дѣвается?
Думай, Мойше, думай, тольки не спи. (Къ утру просыпается) Мойше, ты спишь?
Нѣтъ.
Что-же ты дѣлаишь?
Я думаю.
Что ты думаишь?
Я думаю, что коло эта дерево стаяла лошадь, а куда ана теперичька дѣвалась!!! (Мойше столько думалъ, что и не замѣтилъ, какъ лошадь украли.)
ПОЧЕТНОЕ ГРАЖДАНСТВО.
(РАЗСКАЗЪ ЕВРЕЯ.)
править
Жили мы зъ татою моимъ въ деревня, жили спокойно; какъ благародны люди, держали кабакъ. Вдругъ замъ говорутъ, что въ Шилестріи страшная война и страженіе будетъ происходить, и будто-бы артилерія зъ пушками черезъ наша деревня будетъ хадить. Нехай! Прихадили. Тольки какъ прихадили, всѣ коняки въ артилеріи поприставали: не могутъ хадить дальше. Тольки гиниралъ шпрашиваеть: въ кого есть въ деревня коняки? Говорутъ, что у мой тата есть. Заветъ гиниралъ мой тата и шпрашиваетъ: ты Ицко? Тата говоритъ: «я Ицко». — Ти имѣешь коняки? — Тата говоритъ: «имѣю коняки». — Скольки ты имѣешь коняки? — Тата говоритъ: «имѣю вошемнадцать коняки». — Гиниралъ говоритъ: намъ нада тольки шестнадцать коняки. — Тата говоритъ: «я вамъ дамъ шестнадцать коняки».
Запрегали шестнадцать коняки въ артилерія въ пушки и поѣхали. А мы зъ татою сзади артилерія въ павозка шпратались въ салома, чтобъ насъ часомъ за салдаты не принимали, чтобъ не убавали напередъ всѣхъ. Пріѣзжали въ Шилестрію… Нехай имъ чортъ! Штрѣляютъ спереди, штрѣляютъ сзади, штрѣляютъ съ адинъ бокъ, штрѣляютъ съ другой бокъ, надъ павозка въ салома штрѣляютъ! Ma спигались, сидимъ. Штрѣляли, штрѣляли, штрѣляли, — и что вы думаите? Зъ нашими коняками взяли Шилестрію. Заветъ гиниралъ мой тата и шпрашиваетъ: ты Ицко? — Тата говоритъ: «я Ицко». — Ты зъ коняками пушки возилъ? — Тата говоритъ: «я зъ коняками пушки возилъ.» — Скольки табѣ за эта слѣдоваетъ? — «Ваше високоблагародное благародье, говоритъ мой тата: — я свой отчество защищалъ, а вы минѣ говорите скольки минѣ слѣдоваетъ? Минѣ ничего не слѣдоваетъ!» — Гиниралъ говоритъ: Благодаримъ тибѣ, — хорошо! — Пращалися мы зъ салдатами, забрали коняки и паѣхали домой.
Праходитъ адинъ годъ, праходитъ другой годъ. Живемъ мы вжэ зъ татою въ городъ. Вдругъ разъ приходятъ сказать, что мой тата палиціймейстеръ заветь. Какъ сказали: палиціймейстеръ, — тата мой спигался! Праходимъ мы въ Палиція. Тольки смотримъ: сидитъ адинъ палиціймейстеръ, другой палиціймейстеръ, третій палиціймейстеръ и самый балшущій палиціймейстеръ — гиниралъ зъ бѣлымъ апалетомъ. Тольки гиниралъ шпрашиваетъ мой тaтa: ты Ицко? — Тата говоритъ: «я Ицко». — Ты зъ коняками пушки вазилъ? — Тата говоритъ: «я зъ коняками пушки вазилъ». — За этого, говорутъ, тибѣ благодаримъ пакорно и даруютъ тибѣ два магдаль адинъ залатой, другой серебряной, и пазваляютъ тибѣ за всёмъ семэйствомъ называться въ пачетнымъ гражданствомъ.
Мы съ татою сичасъ эти магдали взяли, къ залатыхъ дѣлъ мастеру пабижали — пасматрѣть чи настоящія, чи нифалшивыя, какой проба, скольки стоютъ эти магдали! А въ бамага, что намъ давали, такъ било праписано, что пазваляется маему тата за всёмъ иго симэйствомъ, за всёми дѣтями, что типерь есть, и что типерь нѣту, что можетъ ище послѣ будутъ, всѣмъ називаться зъ пачетнымъ гражданствомъ и всѣмъ даже объ этомъ объявлять. Мы такіе радые, взяли эта магдали и чтобъ всѣ видали, что мы ихъ получали, привѣсили изгъ на варота. — Что вы думайте, какой у насъ пархатый городъ? Къ вечеру оба магдали зъ вароты вкрали! Что минѣ зъ татою то гражданство, когда на дивяносто вошемъ карбаванцевъ золата вкрали!! Хорошее дѣло!
АНЕКДОТЫ.
правитьВЕКСЕЛЬ.
правитьОдинъ господинъ взялъ у еврея, дающаго на проценты деньги, четыреста р. с. Приходитъ срокъ платежа, является еврей къ господину.
Что тебѣ нужно?
Что минѣ нужно?! Я сваи денги прихадилъ палучать.
Денегъ нѣтъ; приходи черезъ три дня.
Черезъ три дня является снова еврей, но, къ несчастью, получаетъ тотъ-же отвѣтъ: «приходи молъ, черезъ недѣлю». Ровно черезъ недѣлю приходитъ еврей, съ твердымъ намѣреніемъ не выйти до тѣхъ поръ, покуда не будутъ уплачены деньги.
Гаспадинъ, есть денги?
Есть. Давай вексель! (Еврей съ радостью вынимаетъ вексель и передаетъ его господину. Тотъ, долго не думая, разрываетъ вексель на нѣсколько частей).
Богъ съ вами, что вы дѣлаете?! (Господинъ хладнокровно складываетъ кусочки векселя вмѣстѣ и подноситъ еврею).
Ѣшъ!
Что такой? Мало то, что вы вексель парвали, такъ чтобъ я ище бамага кушалъ?!
Ну, ѣшъ!!
Черезъ нѣсколько дней досталъ господинъ денегъ и зоветъ еврея.
Видишь, я тебя обмануть не хотѣлъ; вотъ твои деньги!
Ваше благародье! Ой, какой-же вы честный человѣкъ! Типеръ на весь Ивропа нѣту таки люди, чтобъ безъ вексель денги атдавали. Кагда вамъ нада будетъ денги, тольки минѣ скажитѣ, — я вамъ всигда буду даставать!
Благодарю!
Черезъ мѣсяцъ понадобились деньги господину: зоветъ онъ еврея.
Завтра я долженъ имѣть двѣсти рублей. Можешь достать?
Можно.
Ну, такъ принеси денегъ и приготовь вексель.
На что минѣ вексель? Что, я вамъ безъ вексель ни павѣрю?
Нѣтъ, приготовь вексель.
Ну, ну, нехай, я вамъ приготовлю вексель.
На другой день приходитъ еврей, приноситъ деньги. Господинъ сосчиталъ ихъ и велѣлъ подать вексель.
Вексель!?
Да. (Еврей вынимаетъ изъ кармана бѣлый пряникъ и подаетъ его господину.) Это что?
Ваше благародье, пишите здѣсь!
Отчего?
Вжэ кагда минѣ приходится другой разъ кушать, нехай я буду лучше пряники кушать, чѣмъ бамага, патаму — ана очинь нивкусная!
БУБЛИКЪ.
правитьПростой еврей заказывалъ себѣ каждый день бубликъ, платя за него по пяти копѣекъ. Черезъ нѣсколько времени онъ замѣтилъ, что его начинаютъ обманывать: дѣлаютъ бубликъ все меньше и меньше, но цѣну берутъ ту-же. Разсердился еврей, идетъ въ булочную.
Звыните, гаспадинъ! Скольки вамъ стоитъ эта тѣста для бубликъ?
Пять копѣекъ.
Пьять? А скольки стоитъ эта дирка, что въ середина бубликъ?
Дырка ничего не стоитъ.
Кагда вамъ эта дирка ничиго ни стоитъ, такъ дѣлайте ее, пажаласта, нимножка больше!
ПЛАВАЙ!
правитьРазсердился однажды какой-то офицеръ на еврея-разносчика.
Офицеръ (указывая на полъ, кричитъ) Плавай!
Какъ-же я здѣсь буду плявать?
Плавай!
Ты что смѣешся?
Такъ смѣемся!
Что-же ты смѣешся?
Ну, что, мы смѣяться не смѣемъ? Смѣемся!
Да что-же тебя смѣшитъ?
Мы зъ вамъ смѣемся!
Надо мною?
Зъ васъ!
Отчего?
Я смѣюсь патаму — я думаю, чтобы било, кагда я на полъ плявалъ, ежели бы вы тагда сказали: «Ицко, нырай въ середка!» — Чтобъ я тагда дѣлалъ?
МЫШИ.
правитьОдинъ еврей привезъ своего маленькаго сына въ гимназію. Поступивши туда, сынъ еврея разсказывалъ гимназистамъ-товарищамъ слѣдующее:
Боже мой! Какъ мы ѣхали, такъ намъ такъ штрашно било ѣхать, что просто вужасъ!
Отчего-же страшно?
Патаму, что на насъ скакали дванадцать волки!
Какіе-же это волки?
Такіе, что въ норки скакаютъ, на заднія лапка садятся и дѣлаютъ: пссъ! пссъ!
Такъ вѣдь это не волки, это мыши.
Миша?!… Ну, а что, а дванадцать миши на два жида не штрашно!?
Въ одномъ училищѣ на экзаменѣ спросили еврейскаго мальчика, сколько будетъ дважды два.
Восемь!
Отчего вы наобумъ говорите? Подумайте прежде то, о чемъ васъ спрашиваютъ, а потомъ отвѣчайте.
Ну, нехай будетъ семь.
Опять чепуха. Что вы все наобумъ говорите?
Ну, нехай пьять.
Неправда.
Ну, нехай четыре.
Такъ отчего-же вы мнѣ этого сразу не сказали?
Кабы я вамъ сразу сказалъ, да вы-бы со мною начали торговаться, та ничиго-бы напослѣдки не осталось, а такъ хоть четыре осталось, — что-же вы сердитесь?!