(*) Изъ новой книги (Galerie morale et politique), o которой писано было въ Вѣстникѣ Европы сего года. См. № 6, стран. 108—115.
Во Франціи, при Лудовикѣ XV, Маркизъ Вьельротъ двадцать лѣтъ жилъ съ супругою своею въ счастливомъ, но, къ сожалѣнію, бездѣтномъ союзѣ. На конецъ, въ одинъ вечеръ, начался между ними разговоръ, здѣсь предлагаемый отъ слова до слова:
Онъ. Какъ ты прекрасна, какъ мила, моя безцѣнная!
Она. Для меня довольно, если тебѣ кажусь такою.
Онъ. Не должны ли многіе завидовать намъ? Въ цѣлыя двадцать лѣтъ ничто не могло нарушить нашего спокойствія!
Она. Ахъ! одно только.
Онъ. Понимаю, мы бездѣтны, но тебѣ неболѣе тридцати осми лѣтъ; къ томужъ ты столько прелестна! мнѣ съ небольшимъ сорокъ: почему же еще неутѣшаться намъ сладкою надѣждой!
Она. Безъ сомнѣнія; но, мнѣ кажется, имѣя одно только дитя, я мучилась бы всегдашнимъ опасеніемъ
Онъ. Твоя правда. Очень легко можно лишиться одного дитяти. Но что скажешь, когда ихъ будетъ у насъ трое? когда троихъ, да еще сыновей, будемъ прижимать къ родительскому нашему сердцу? Имѣя двухъ только, можно одного лишиться; тогда безпрестанныя опасенія конечно сдѣлали бы жизнь несносною.
Она. Такъ, такъ, милой другъ мой, надобно троихъ; я съ тобою согласна. Но имѣемъ ли столько достатка, чтобы могли надѣлить всѣхъ приличнымъ образомъ.
Онъ. А какъ же! Суди сама: получая годоваго доходу 60,000 ливровъ.
Она. Хорошо! но положимъ, что каждой получитъ 10,000; тогда намъ останется только 50,000, а етаго для насъ мало. Къ томужъ 10,000 не есть еще такой значительной доходъ, съ которымъ было бы можно выбрать хорошую партію для нашего старшаго сына.
Объ. Объ етомъ, радость моя, не безпокойся! Старшаго сына запишемъ въ военную службу, и на него-то употребимъ болѣе денегъ, чтобы поставить его на видной степени. Средняго постараюсь опредѣлить въ Дипломатическомъ департаментѣ и ето служба очень похвальная.
Она. Прекрасно! Ну, а младшаго куда? что съ нимъ сдѣлаетъ?
Онъ. Онъ будетъ Мальтійскимъ кавалеромъ. Великій Магистръ мнѣ приятель. Нашъ сынъ получитъ командорство, и не будетъ имѣть причины завидовать старшимъ своимъ братьямъ.
Она. Что? Мальтійскимъ кавалеромъ? Нѣтъ, любезный другъ! на ето я никакъ не согласна!
Онъ. Почмужъ нѣтъ, душа моя? что можешь ты сказать противъ етаго рыцарскаго ордена?
Она. Духовные кавалеры то же что свѣтское духовенство; ето амфибіи. Ихъ печальные обѣты!… Удовольствія жизни пополамъ съ отравою! Награада въ распутствѣ!
Онъ. Етотъ знаменитый орденъ, напоминающій намъ о благочестіи, о мужествѣ нашихъ предковъ, посвященный на службу церкви и отечеству, многимъ знаменитѣйшимъ фамиліямъ не одинъ уже разъ открывалъ путь ко славѣ; а ты имъ гнушаешься! непонятное упрямство!
Она. Что? упрямство?
Онъ. Да, упрямство, пустое своенравіе.
Она. Какъ прекрасно, учтиво, благородно! Но оставимъ ето; у каждаго свой вкусъ. Только я не допущу вовѣки, чтобы младшій сынъ мой былъ Мальтійскимъ кавалеромъ, чтобы пожиналъ лавры на галерахъ!
Онъ. Еслибъ я былъ столько же упрямъ, какъ вы, сударыня, то могъ бы сказать вамъ: я отецъ его, я хозяинъ въ домѣ, я такъ хочу!
Она. То правда, что отецъ имѣетъ великія права надъ сыномъ; однакожъ и права матери не меньше. Вы глава семейства, вы мужъ мой; согласна; однакожъ, сударь, мы живемъ не въ Турціи.
Онъ. Боже мой! знаю, очень знаю, что живемъ во Франціи, въ такой землѣ, гдѣ многія странности весьма обыкновенны, и гдѣ мужья дозволяютъ управлять собою милымъ своимъ супругамъ. Етому такъ бы уже и быть; но за чѣмъ хотѣть нелѣпостей!
Она. Превосходно! Прежде я была упряма и своенравна, а теперь стала еще и охотница до нелѣпостей, между тѣмъ какъ весьма нетрудно было бы доказать, что во мнѣ болѣе разсудка во сто разъ нежели въ васъ, милостивой государь мой!
Онъ. Я очень былъ бы радъ слышать доказательства.
Она. Вы ихъ найдете въ той кротости, съ какою столько лѣтъ уже терплю прихоти, грубость и смѣшные поступки человѣка самаго несноснѣйшаго.
Онъ. Скажите лучше, сударыня, что немногіе мужья столько въ жизни своей пострадали, сколько я, и что съ желѣзнымъ только терпѣніемъ смотрѣть можно на ваши несносныя кривлянья, на смѣшную важность и безчисленныя причуды.
Она. Напротивъ того всѣ удивляются, какъ я могу еще жить съ вами. Вы одни, сударь, вы сами прихотливы, упрямы, высокомѣрны, самолюбивы. Однимъ словомъ, если младшій сынъ мой будетъ Мальтійскимъ кавалеромъ…
Онъ. Будетъ непремѣнно; я твердъ въ своемъ намѣреніи.
Она. О, такъ я разрываю союзъ, котораго не въ силахъ терпѣть болѣе.
Онъ. Тѣмъ лучше! слава Богу! и я хочу быть свободнымъ. Вы, сударыня; жеманны, тщеславны, вздорливы.
Она. Намъ остается развестись.
Онъ. Съ превеликою охотой! разведемся.
Такъ и случилось. Мужъ и жена, двадцать лѣтъ жившіе вмѣстѣ, почитавшіеся образцемъ супружескаго согласія, навсегда разлучились, потому что младшій изъ трехъ сыновъ, которыхъ еще небыло на свѣтѣ противъ желанія матери, которая еще не была матерью, имѣлъ нѣкогда вступить въ Малтійскій орденъ.
Сегюр Л. Ф. де Странная причина развода: [Из кн.: Galerie morale et politique] / Сегюр // Вестн. Европы. — 1818. — Ч. 99, N 11. — С. 171-176.