Многія сотни лѣтъ работала стихійная сила надъ созданіемъ подобныхъ колоссовъ расти тельности въ странѣ, занятой племенемъ, которое смотрѣло на громадныя деревья съ чувствомъ боготворенія. Когда наконецъ промышленная жизнь пришла въ литовскіе лѣса съ истребитель ными своими занятіями, и рубка первобытныхъ зарослей воспреобладала надъ всѣми отраслями мѣстнаго хозяйства, — количество древеснаго матеріяла, добываемое изъ одного дуба, представило цифру невѣроятную. Въ тѣ времена, когда въ Литвѣ и въ Польшѣ цѣлая деревня покупалась иногда «за два вола, за шесть локтей сукна и за нѣсколько лисьихъ мѣховъ», или «за двадцать гривенъ серебра и за двѣ сукни», бывали дубы, цѣнимые во сто гривенъ.
Поэтическія впечатлѣнія величавой въ своей первобытности природы дѣйствовали сильно на мѣстныхъ жителей. Литовская миѳологія, блескомъ и роскошью фантазіи, представляетъ одинъ изъ богатѣйшихь матеріяловъ для художественнаго творчества. Великій князь Ягайло, сдѣлавшись польскимъ королемъ, навѣщалъ свою дикую родину съ единственною цѣлью отдохнуть отъ новыхъ впечатлѣній въ ея полупраздномъ и полудикомъ быту. Не могъ наслушаться онъ досыта литовскихъ соловьевъ, и умеръ отъ простуды, схваченной во время ихъ ночныхъ концертовъ. Богатырскіе походы Гедиминовичей и Ольгердовичей въ занятыя Татарами степи, на карпатское подгорье и къ черноморскимъ лукоморьямъ, воспѣваемыя неграмотными вайделотами, можетъ быть, превзошли бы «старыя словеса» ихъ предка, Игоря, когда бы мѣстная письменность не была подавлена схоластическимъ латинствомъ. Любовь къ родной природѣ отразилась поэтически и въ крѣпкомъ стояньѣ Литворуссовъ противъ татарокозацкихъ ордъ, истреблявшихъ въ половинѣ XVII вѣка города и мѣстечки Кіевской и Волынской земли, такъ что, но словамъ московскихъ вѣстовщиковъ, казалось, «будто бы тамъ никогда ничего не было».
Черты своей суровой поэтичности сохранила Литва до нашего времени. Она лишилась, правда, колоссальныхъ дубовъ, служившихъ пьедесталами рыцарскимъ замкамъ. Въ ней не растутъ уже «сладкіе цвѣты», дивившіе встарину иноземцевъ. Ея медовые соты отзываются не липовымъ ароматомъ, а запахомъ сосновой смолы. Она утратила пѣсеннаго тура съ фантастически золотыми рогами. Но ея природа все еще такъ захолустна, что въ ея пущахъ царитъ постарому силачъ медвѣдь и плодится въ удаленіи отъ человѣка широкорогій зубръ. Эта природа, поражавшая въ свое время удивленіемъ языческихъ миѳистовъ и ихъ преслѣдователей крестоносцевъ, оставила по себѣ безсмертную память вь произведенияхъ нашего современника Мицкевича, котораго лѣсныя картины первенствуютъ недосягаемо, въ поэтической живописи, среди произведеній всѣхъ вѣковъ и всѣхъ народовъ.
П. Кулишъ.
