одеждъ). Для этого имѣются особые мастера, которые здѣсь называются противъ нашего наоборотъ: «кравецъ», сшивающій овчины на полушубки, а «шевецъ» или «швецъ» здѣсь означаетъ сапожника. Мѣстечко Могилевской губерніи Дребенъ прославилось тѣмъ, что отсюда выходятъ «шаповалы» и выкатывающіе изъ войлочнаго лоскута тѣ классическіе колпаки, которые называются магерками и которые Бѣлоруссъ снимаетъ только передъ Богомъ, да передъ паномъ, да когда ложится спать. Спать ложится прямо на полъ, не раздѣваясь, и въ томъ, въ чемъ ходилъ цѣлый день (свита — одежда и одѣяло), выставивъ ноги въ лаптяхъ тоже домашняго приготовленія. Это собственно лапти, т. е. легкіе, сдѣланные на скору-руку, не совсѣмъ прочные, но изъ лыка, либо густо-сплетенные на русскій манеръ, крѣпкіе, на которые идетъ лыка втрое больше и которые называются «похлопни», либо «наконецъ щегольскіе и аристократическіе «каверзни», самые крѣпкіе и прочные, потому что подплетаются пенькой.
Послѣ одежды и жилища (и не выходя изъ послѣдняго) слѣдуетъ говорить о пищѣ, перечислить то, что ѣдятъ. Вотъ тутъ задача не малая и трудная; отвѣтъ подобрать нелегко. А все-таки надо попробовать.
Пришла старшая сноха въ праздникъ отъ обѣдни, вмѣстѣ съ ребятами: въ чистой и бѣлой на головѣ наметкѣ изъ куска холста въ 4 аршина длины, навитаго на голову такъ, что концы на поларшина висятъ на плечахъ: что-то въ родѣ чалмы — не красиво, но типично, потому что наметки носятъ только однѣ бѣлорусскія женщины, и въ этомъ для насъ также этнографическій признакъ племени. Дѣвушку въ этой наметкѣ можно распознать только по волосамъ, виднымъ изъ-подъ повязки, тогда какъ замужнія—волосы совершенно прячутъ. Младшая сноха тѣмъ временемъ все приготовила: у ней на столѣ цѣлый столбъ свѣжихъ, но простывшихъ овсяныхъ блиновъ, сложенныхъ на деревянной тарелкѣ. Въ печи верещатъ щи и лежитъ, подлѣ деревянной солонки и деревянной (тоже домашняго досужества) кружки съ квасомъ въ видѣ ведра, большой «боханъ» (каравай) хлѣба, того самаго, который извѣстенъ подъ именемъ «пушнаго» и за который всѣхъ Бѣлоруссовъ прозвали «мякинниками», отъ котораго у малыхъ ребятъ большіе вздутые животы, у большихъ—частыя колики и постоянное худосочіе. «Пушномъ» здѣсь называется мякина, и въ надломленномъ кускѣ эти не отвѣянные ржаные усы, вмѣстѣ съ стеблями, дѣлаютъ изъ куска хлѣба рѣшительное подобіе комка грязи, взятой прямо съ улицы и высушенной: гдѣ соломинка, а гдѣ и цѣлый кусокъ щепки; некрасиво и грязно и непривычными зубами не гложется. Впрочемъ для прихотливыхъ и у богатыхъ имѣется въ подспорье «сковородникъ»—лепешка, испеченная на сковородѣ, и въ придачу эти блины, замѣняющiе пироги, которыхъ Бѣлоруссы не знаютъ вовсе; пожалуй, и клецки, т. е. галушки, и «колтуны» или пельмени, и «грибокъ», дрочона, и «латки»—оладьи, «налѣсники», прѣсные блинчики. Вмѣсто щей,— «панцакъ» или «груца» — супъ изъ толченыхъ ячныхъ крупъ или «крупникъ», похлебка съ крупой. У кого есть корова, у того и «сколотины»— пахтанье, и «сырники» — вареники съ творогомъ, и «постоялка» — прѣсное молоко. Впрочемъ, все больше овощи: «снытка», ботвинье изъ свекольнаго листа, «ражинка»—брюква, «губы» или грибы, но все квашеное и ничего соленаго (приготовленнаго въ крѣпкій прокъ)—квашеное за дороговизною и крайнимъ недостаткомъ соли. Зато у всѣхъ и у каждаго «шмалецъ»— соленое свиное сало, безъ котораго Бѣлоруссу и не жить на бѣломъ свѣтѣ. Сало это и въ договорахъ на работу на первомъ мѣстѣ, и въ большіе праздники дома на розговѣнье, и въ дорогѣ за пазухой, какъ о томъ давно сказано: «кто свиню мае, той и недзѣлю (праздникъ воскресенья) знае». Свиньи, исправляя роль городскихъ санитаровъ, до того овладѣли иравомъ гражданства, что даже въ губернскихъ городахъ остаются свободными и независимыми, рядомъ съ еврейской козой, пропитывающейся также на общественный счетъ и на коштъ зазѣвавшагося на базарѣ мужика. Здѣшнія черныя свиньи носятъ большіе, торчащіе клыки, какъ бы въ доказательство
