«Кому случалось (пишетъ И. С. Тургеневъ въ другой повѣсти о «Хорѣ и Калинычѣ») изъ Болховскаго уѣзда перебираться въ Жиздринскій, того, вѣроятно, поражала рѣзкая разница между породой людей въ Орловской губерніи и калужской породой.
«Орловскій мужикъ невеликъ ростомъ, сутуловатъ, угрюмъ, глядитъ изподлобья, живетъ въ дрянныхъ осиновыхъ избенкахъ, ходитъ на барщину, торговлей не занимается, ѣстъ плохо, носитъ лапти.
«Калужскій мужикъ обитаетъ въ просторныхъ сосновыхъ избахъ, высокъ ростомъ, глядитъ смѣло и весело; лицомъ чистъ и бѣлъ; торгуетъ масломъ и дегтемъ и на праздникахъ ходитъ въ сапогахъ.
«Орловская деревня (мы говоримъ о восточной части Орловской губерніи) обыкновенно расположена среди распаханныхъ полей, близъ оврага, кое-какъ превращеннаго въ грязный прудъ. Кромѣ немногихъ ракитъ, всегда готовыхъ къ услугамъ, да двухъ-трехъ тощихъ березъ, деревца на версту кругомъ не увидишь; изба лѣпится къ избѣ, крыши закиданы гнилой соломой... Калужская деревня, напротивъ, большею частію окружена лѣсомъ; избы стоятъ вольнѣй и прямѣй крыты тесомъ; ворота плотно запираются, плетень на задворкѣ не разметанъ и не вывалился наружу, не зоветъ въ гости всякую проходящую свинью... И для охотника въ Калужской губерніи лучше. Въ Орловской губерніи послѣдніе лѣса и площади (большія сплошныя массы кустовъ) исчезнутъ лѣтъ черезъ пять, а болотъ и въ поминѣ нѣтъ. Въ Калужской, напротивъ, засѣки тянутся на сотни верстъ, и не перевелась еще благородная птица — тетеревъ, водится добродушный дупель, и хлопотунья куропатка, своимъ порывистымъ взлетомъ, веселитъ и пугаетъ стрѣлка и собаку.»
Предсказаніе сбылось. Навѣстивъ Орловскую губернію, именно восточную ея часть (уѣзды Мценскій и Малоархангельскій) въ 1878 году, ровно черезъ 20 лѣтъ послѣ перваго его посѣщенія, я не нашелъ на завѣдомыхъ мѣстахъ не только какихъ-либо лѣсовъ, но даже и признаковъ перелѣсковъ. Знаменитый Рогозинскій (Корсунскій) лѣсъ представлялъ изъ себя изнывающую лѣсосѣку, въ которой торопливо и настойчиво подрубался съ корня даже послѣдній дровяникъ. Медвѣдевскаго лѣса мы совсѣмъ почти не нашли, а въ прежнее время припугивали насъ даже тѣмъ, что надо ѣхать съ оглядкой, ибо-де «пошаливаютъ». Признаки лѣсной растительности, какъ степные оазисы, проявлялись лишь въ ракитовыхъ алеяхъ, обозначавшихъ въѣзды въ помѣщичьи усадьбы, да въ группахъ фруктовыхъ садовъ, въ которыхъ грушевыя и яблочныя деревья почти всѣ превратились въ дичку, и яблони, вмѣсто 30—35 сортовъ, стали давать 5 или 10. Нѣкоторые сады совсѣмъ вырублены, а оставшихся ожидаетъ та же участь по тому прямому разсчету, что и садовая земля представляетъ собою ту же толщу чернозема на два и на три аршина въ глубину, какъ и та, которая залегла по неогляднымъ полямъ всего Малоархангельскаго уѣзда и поднимаетъ роскошную, тяжелую зерномъ, рожь, а въ уѣздахъ Ливенскомъ и Елецкомъ даже и пшеницу. Избаловавшійся въ крайность земледѣлецъ напрягаетъ все вниманіе на то, чтобы оторвать еще клочекъ земли подъ пашню не только изъ-подъ сада, но и изъ-подъ усадьбы, изъ-подъ перваго попавшагося подъ руки заветшавшаго или показавшагося лишнимъ строенія. Купецъ, съемщикъ или дворянскій кредиторъ распахалъ подъ рожь даже усадебные огороды. На руслахъ рѣчушекъ очутились сухія балки; старые овраги затянуло свѣжимъ наплывнымъ черноземомъ и сравняло въ ту обширную площадь, которая кажетъ на десяткахъ верстъ ровную степь, гдѣ неоглядныя, почти сплошныя ржаныя поля утомляютъ путника до тоски.
Въ началѣ іюня, когда на этихъ роскошныхъ поляхъ отцвѣтшая рожь начнетъ наливаться и спѣть, на усадебныхъ дворахъ появляются новыя лица. Пріѣзжаютъ они на прочно-сколоченныхъ телегахъ, непремѣнно съ бочками дегтя, съ долблеными колодами для коновязей и съ кое-какимъ инымъ мелкимъ лѣснымъ товаромъ. Это — опять-таки тѣ же Полѣхи изъ Калужской губерніи. Пріѣхали они однако не исключительно для торговли: захватили съ
