Отчего зарождается этотъ колтунъ, есть-ли это, въ самомъ дѣлѣ, какъ полагаютъ, принадлежность этой низменной и болотистой мѣстности, или же просто образуется вслѣдствіе неряшества, которымъ грѣшатъ Полѣшуки—рѣшить трудно. Многіе ученые медики вовсе не признаютъ колтуна особою болѣзнею. Но страннѣе то, что, по понятіямъ мѣстныхъ жителей, колтунъ считается скорѣе спасительнымъ лекарствомъ, освобождающимъ отъ худосочія, ломоты въ костяхъ, колотья, головныхъ болей, язвъ и другихъ болѣзней. Когда колтунъ совьется, всѣ эти болѣзни уступаютъ. Человѣкъ совершенно здоровъ и только ропщетъ на тяжесть, которую поневолѣ долженъ двигать на головѣ и плечахъ. Такъ продолжается иногда десятки лѣтъ, а потомъ колтунъ самъ собою отдѣляется, подъ сгущенной, безобразной массой на головѣ вырастаютъ волосы и тогда вполнѣ созрѣвшій колтунъ отпадаетъ. Иногда его отрѣзываютъ, что не всегда безопасно. Преждевременная отрѣзка возвращаетъ прежнія болѣзни и въ особенности проявляется язвами на ногахъ.
Надобно еще замѣтить, что колтунъ вовсе не исключительная принадлежность Пинскаго полѣсья. Съ колтуномъ можно встрѣтить людей изъ высшаго круга какъ въ Литвѣ, такъ и Бѣлоруссіи, а также въ Полынѣ и въ Венгріи.
Въ нравственномъ отношеніи жители Пинскаго полѣсья во многомъ превосходятъ своихъ бѣлорусскихъ и малорусскихъ сосѣдей.
Скученная жизнь, представляющая возможность надзора другъ за другомъ, придаютъ этой жизни характеръ патріархальный, относительное довольство, покрайней мѣрѣ въ пищѣ и одеждѣ, а главное отсутствіе соблазна, какой представляютъ города и мѣстечки, помѣщаемые Полѣшукомъ очень рѣдко — всѣ эти условія, понятно, не допускаютъ развиваться порокамъ. Пороки, конечно, есть, но и они порождаются мѣстными условіями жизни и не всегда считаются даже пороками, напр. близкія соотношенія половъ, но отнюдь не изъ корыстныхъ видовъ. За то разбои, грабежи, поджоги, святотатство, не знаемъ какъ теперь, но еще въ недавнее время были совершенно неизвѣстны. Воровство случается, но очень рѣдко. Ужаснѣйшимъ изъ преступленій по народнымъ понятіямъ считается похищеніе меду изъ улья. Встарину же, какъ гласитъ преданіе, подобное дѣяніе вызывало страшное, варварское наказаніе: похитителю вырѣзывали пуповину и приколачивали ее гвоздемъ къ соснѣ, на которой стоялъ улей, изъ коего украденъ медъ. Несчастнаго вора гоняли вокругъ сосны до тѣхъ поръ, пока онъ съ дикимъ, истерическичъ хохотомъ не падалъ мертвый. Похищеніе меду до такой степени приводитъ въ гнѣвъ Полѣшуковъ, что даже и теперь старики, разсказывая объ описанныхъ нами выше омерзительныхъ наказаніяхъ, находятъ это въ порядкѣ вещей, по пословицѣ,— по дѣломъ вору мука.
Набожность среди населенія въ Пинскомъ краѣ очень сильна. Исполненіе религіозныхъ обрядовъ соблюдается повсемѣстно. И несмотря на это, христіанская обрядность до такой степени перепутана здѣсь съ древне-языческою, что народъ не умѣетъ даже отличить одной отъ другой. Духовенство не всегда озабочивается вразумлять и наставлять въ этомъ отношеніи своихъ прихожанъ. Но нельзя слишкомъ и винить духовенство, когда вспомнимъ, что деревни и поселки отстоятъ отъ прихода на десятки верстъ и что прихожане на цѣлые мѣсяцы бываютъ отрѣзаны отъ своего пастыря во время разливовъ. Консервативное начало развито въ народѣ такъ сильно, что онъ не посмѣлъ-бы даже нарушить въ чемъ либо завѣтовъ прошлаго и не исполнить того или другаго обряда, установившагося обычаемъ. Народъ поетъ разныя священныя пѣсни, конечно, мало понимая ихъ содержаніе; но въ то же время, безсознательно и едвали понимая истинное значеніе—онъ поетъ пѣсни съ воззваніями къ Черно-богу, какъ наприм.:
Быу на Руси Черный богъ,
Предъ нимъ стону Туровъ рогъ и т. д.
Или:
Пане круку, пане круку (воронъ),
Черна бога, старшій внуку!
