они поклонялись и приносили въ жертву чернаго вола, чернаго козла, черную курицу, яйца, масло, сыръ и бочку чернаго бира, т. е. пива.
24 іюня, извѣстный купальскій праздникъ, у Латышей извѣстенъ подъ именемъ Лиго и празднуется съ особенною торжественностью. Лиго было божествомъ молодости, красоты и удовольствій. Христіанское имя св. Іоанна народъ перепуталъ съ древнимъ Лиго и воспѣваетъ: «Ioniadina, Ioniadina, Lejgo, Lejgo! Танцы и пѣсни начинаются не прежде, какъ по закланіи вола и зарѣзаніи курицы, причемъ какъ дѣвушки, такъ и юноши украшаютъ себя зеленью и цвѣтами.
Увѣряютъ, что особенными усиліями духовенства Латыши въ настоящее время изъ одной крайности бросились въ другую: они сдѣлались чрезвычайно религіозными и набожность ихъ доходитъ до фанатизма. Память однако Перкунаса живетъ между ними и до сихъ поръ. Латышъ, точно также какъ Бѣлоруссъ и Литвинъ, ни въ какомъ случаѣ не станетъ тушить строенія, загорѣвшагося отъ громоваго удара, и приэтомъ онъ не скажетъ «громъ ударилъ», но «перкунъ низошелъ» (perkyuns spiâra). Христіанское вліяніе замѣтно впрочемъ уже въ томъ, что во время пожара Латышъ хотя и самъ не тушитъ и никому не позволитъ тушить, но бросаетъ въ огонь посвященную соль или хлѣбъ и обноситъ вокругъ пожара икону Спасителя или Божіей Матери.
Извѣстный польскій писатель, владѣлецъ Креславля въ Инфлянтахъ, графъ Адамъ Платеръ разсказываетъ про весьма любопытное вѣрованіе Латышей, до сихъ поръ сохранившееся. Оно невольно напоминаетъ древнія миѳическія явленія Мораны, богини смерти, или Моры, призрака нечистой силы, вѣстниковъ помора, повальныхъ болѣзней. Гр. Платеръ говоритъ, что передъ наступленіемъ холеры или скотскихъ падежей, прохожіе по дорогамъ встрѣчаютъ женщину, держащую подъ мышкой мертвую голову, человѣческую, лошадиную или коровью, сообразно тому, какое бѣдствіе вскорѣ постигнетъ край. Вѣсть о такихъ встрѣчахъ быстро распространяется по всей странѣ и народъ вѣритъ, что неминуемо скоро послѣдуетъ холера или падежъ. Это несомнѣнно Морана, Мора — вѣстница грозящей бѣды. Морана, съ серпомъ въ рукѣ, пожинающая все живое въ семъ мірѣ, по древнимъ преданіямъ, всегда сопутствовала рати, идущей на войну; въ Инфлянтахъ передъ каждою войною, путники точно также встрѣчаютъ по дорогамъ Морану въ видѣ женщины, несущей подъ
