пинку, былъ набоженъ, непьющій. Ѣдемъ мы преблагополучно, и вотъ остается версты полторы до дома. Вдругъ заревѣлъ вѣтеръ, заскрыпѣли деревья, поднялась пыль, лошади стали пятиться и фыркать. Мы остановились; какъ будто утихло; ѣдемъ дальше, вотъ ужь должна быть окраина лѣса, за нею лугъ. Ничего не бывало—мы все въ лѣсу. Не попалъ, значитъ, говоритъ кучеръ — это я взялъ налѣво вмѣсто направо; поворотили назадъ — ѣхали, ѣхали, поворотной дороги какъ не бывало, а темь такая, что въ двухъ шагахъ ничего невидно. Вижу, мой кучеръ крестится. Что ты? спрашиваю.—Да что, батюшка, лѣшій обошелъ! — Стыдно тебѣ, говорю, вѣрить въ лѣшихъ.— Да, какъ не вѣрить, вѣдь вотъ ужь съ полчаса какъ мы должны были быть дома — что я дороги не знаю, что-ли?— Ѣдемъ, ѣдемъ и вдругъ выѣзжаемъ на большую поляну, на ней видна вдали церковь, строенія. Что это?—Да мы въ Лозовицы заѣхали, говоритъ Цѣрехъ, т. е. верстъ 7 отъ дома. Пришлось ночевать въ Лозовицахъ, и только утромъ добрались мы до дому.
Въ числѣ древнихъ преданій Бѣлоруссовъ сохранилась память и о главномъ, добромъ богѣ, отцѣ-неба, Бѣлбогѣ, Прабогѣ, отцѣ Перуна, котораго они зовутъ Бѣлуномъ. О величіи и высокомъ значеніи Бѣлбога у нихъ смутное понятіе, но поэтическое настроеніе Бѣлорусса и его страсть олицетворять отвлеченные предметы позволили ему придать даже вещественный образъ Бѣлуну. Бѣлоруссъ увѣряетъ, что Бѣлунъ нисходитъ иногда на землю; что онъ является старцемъ, съ длинною бѣлою бородою, въ бѣлой одеждѣ и съ посохомъ въ рукахъ. Онъ милостивъ и творитъ одно добро. Бѣлбогъ, или Бѣлунъ показывается только днемъ, при солнечномъ свѣтѣ, и если встрѣтитъ въ дремучемъ лѣсу заблудившагося путника, выведетъ его на большую дорогу. Поэтому существуетъ и поговорка: «Безъ Бѣлуна цемна у лѣсѣ». Во время жатвы онъ любитъ появляться на нивахъ и даже помогаетъ жнецамъ. Подчасъ Бѣлунъ любитъ и пошутить, но всегда какъ творитель добра, какъ податель богатства. Иногда, онъ появляется во ржи съ большимъ мѣшкомъ на носу. Высмотрѣвъ хорошаго работника, или работницу, онъ манитъ къ себѣ рукою и проситъ утереть ему носъ. Лишь тотъ дотронется до носа, изъ мѣшка вдругъ посыплется золото, и Бѣлунъ исчезнетъ. Про такого счастливца говорятъ Бѣлоруссы: «мусиць посябрыуся з Бѣлуномъ», т. е. вѣрно подружился съ Бѣлуномъ.
