А идзець-брядзець святы Микола,
Святы Микола съ чистаго поля,
Уросиуся, умочиуся — мокрошенекъ.
Прачистая Маць яго пытаиць:
«Святы Микола, гдзѣ жь ты буваў?
«Гдзѣ ты буваў, гдзѣ жь пробуваў?»
— Прачистая Маць Богородзица!
Я у честнаго мужа у Романичка
Коній насциу, да запасавау,
Я запасауши домой пригоню,
Я домой пригоню, у хлѣвъ загоню,
У хлѣвъ загоню, словцо зговору;
Етому статку ня будзиць упадку
Ни отъ мядвѣдзя, ни отъ нарову,
Ни отъ гада бѣгучаго,
Ни отъ змѣя литучаго. — (Шейнъ).
Св. Николая обыкновенно пишутъ лысымъ. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ есть повѣрье, что, если хотятъ возбудить вѣтеръ, слѣдуетъ дразнить лысаго дѣда. У другихъ, если морозы очень сильны, надобно сосчитать десять знакомыхъ лысыхъ — и морозъ пройдетъ.
Послѣ Колядокъ, замѣчательнѣйшимъ народнымъ праздникомъ считается Ивана Купалы, сохранившимъ до сихъ поръ еще какъ въ пѣсняхъ, такъ и въ обрядахъ многіе слѣды язычества. Купала въ Бѣлоруссіи заканчиваетъ весенніе праздники и прекращаетъ высокое значеніе Лiоли (Лады), хотя въ сущности еще предъ симъ Цiоця (Сива) уже начала свое лѣтнее господство.
Миѳъ Купалы опредѣляется весьма ясно. Купала та же Лада, или бѣлорусская Ліоля. Празднество, примѣненное къ Іоанну Крестителю, превратило Дажбога въ Ивана, иногда въ Ивана-болвана, какъ говорится въ пѣсни. Весьма древнія бѣлорусскія пѣсни объясняютъ даже событія женитьбы Дажбога на Ладѣ, морской царевнѣ. Квашнинъ-Самаринъ такъ объясняетъ это событіе. Дажбогъ увидѣлъ съ неба Ладу и влюбился въ нее. Лада ѣздила по морю въ золотой лодкѣ, гребя серебрянымъ весломъ и плескала водой на Дажбога. У нея золотая коса. Дажбогъ ѣдетъ къ морскому царю, чтобы жениться на Ладѣ. Но морской царь прибилъ его. Дажбога (Ивана или Янку) везутъ полумертваго:
Ой дымно за дворомъ,
Ѣдуць бояри усѣ рядомъ,
Вязуць Янку на конику, —
Да яго голоука на мячи,
Да за нимъ матушка плачучи:
«Ой, сынокъ Янка,
За кого голоуку положиў!
Чи за пана-ойца стараго,
Чи за матку родную,
Чи за братійка молодаго,
Чи за сястрицу малую?»
— Да ни за пана ойца стараго, (Перуна),
Да ни за маточку родную (Имарглу),
Да ни за братійка молодаго (Челеса),
Да ни за сястрицу малую (Денницу):
Положиў голоўку за дзѣўку,
За ея цихіе походы,
За ея низкіе поклоны.
Иванъ однако выздоровѣлъ и успѣлъ жениться на Ладѣ. Народная фантазія остроумно изобразила въ этомъ случаѣ страсть женщинъ къ нарядамъ. Подосланный слуга Дажбога разложилъ на берегу моря разные дорогіе наряды, а въ томъ числѣ зеленыя черевички. Лада залюбовалась ими и вышла на берегъ. Тутъ ее и похитили.
Самое празднество Купалы совершается въ ночь съ 23 на 24 іюня почти также, съ небольшими измѣненіями въ той или другой мѣстности, какъ уже мы упомянули, говоря о Литовскомъ полѣсьѣ. Но въ собственной Бѣлоруссіи, т. е. въ Могилевской и Витебской губерніяхъ, торжество Купалы сохранилось въ первобытной своей чистотѣ болѣе наглядно и своеобразно, нежели въ другихъ Славянскихъ земляхъ. Вечеромъ, 23 іюля, т. е. наканунѣ св. Іоанна, все населеніе села или деревни выходитъ въ поле, къ рѣкѣ, къ озеру, или хотя бы къ ручью. Избравъ пригодное мѣсто, вбиваютъ большой колъ, на верху привязываютъ снопъ, обкладываютъ соломою, на которую бросаютъ прутья, полѣна, хворостъ и т. д. Потомъ зажигаютъ, одни скачутъ черезъ костеръ, другіе бѣгаютъ кругомъ непремѣнно три раза. Бросая прутья въ огонь, приговариваютъ: «Кабъ мой ленъ бы у такъ вяликъ, якъ гетая хворасьцина». Дѣвушки между прочимъ поютъ:
