домовъ сохраняется и до сихъ поръ въ городахъ и мѣстечкахъ не въ одной Бѣлоруссіи, но и на всемъ Литовскомъ полѣсьѣ, въ Польшѣ и въ нѣкоторыхъ другихъ мѣстностяхъ Славянскихъ земель. Этотъ обычай, какъ равно самое названіе Зеленыя святки, несомнѣнно доказываютъ языческое происхожденіе, наслѣдіе временъ давно минувшихъ.
Преданіе о Русалкахъ лѣтъ за 40 предъ симъ живо еще было въ Бѣлоруссін. Теперь оно забывается, и о праздникѣ Русалокъ, на другой день Троицы, новѣйшіе этнографы не упоминаютъ. Мы помнимъ однако преданіе о Русалкахъ и празднованіе, видѣнное въ дѣтствѣ въ Могилевской губерніи. У Бѣлоруссовъ есть повѣрье, что маленькія дѣвочки, умершія не крещенными, обращаются въ Русалокъ; онѣ живутъ въ рѣкахъ и озерахъ, но появляются также въ рощахъ и качаются на вѣтвяхъ деревъ. Завидѣвъ прохожаго, онѣ заманиваютъ его, говоря: «хадзи къ намъ на арели (качели), будзимъ калыхатца». Если же кто поддастся на эту уловку, Русалки защекочутъ его на смерть. Любопытно, что по мнѣнію Бѣлоруссовъ единственное средство освободиться отъ нихъ — показать имъ что нибудь стальное, и Русалки, говорятъ Бѣлоруссы, подобно змѣѣ отъ мидуницы, тотчасъ убѣгаютъ. Мидуница— трава съ сильнымъ запахомъ. Ее смѣшиваютъ съ курительнымъ табакомъ. Гдѣ растетъ мидуница, тамъ, по увѣренію Бѣлоруссовъ, змѣи не водятся. Русалки почитаются у нихъ недобрыми духами, и Бѣлоруссы, отъ Троицына дня до слѣдующей недѣли, не смѣютъ городить забора, ни строить боронъ, потому что разгнѣванныя Русалки вымѣстятъ злость свою на коровахъ и лошадяхъ.
Праздникъ Русалокъ начинается на другой день Троицы рано утромъ. Молодежь собирается въ рощахъ, особенно на берегу рѣки или озера. Дѣвушки на вѣтвяхъ деревъ свиваютъ вѣнки, каждая столько, сколько у ней парней, ухаживающихъ за нею, на примѣтѣ. При этомъ поютъ:
Русалочки
Земляночки,
На дубъ лѣзли
Кару грызли;
Свалилися,
Набилися
Тройца!
Кончивъ вить вѣнки, составляютъ хороводъ, пляшутъ и поютъ:
Мы вяночки завили,
Горѣлочки запили,
И яишницу поѣли!
Послѣ этого влюбленныя, незамужнія, обмѣниваются кольцами. Старѣйшая изъ женщинъ садится на землѣ, беретъ пукъ крапивы, привязанный къ шесту, и представляется дремлющею за пряслицею. Дѣвушки же, взявшись за руки, поютъ и скачутъ около нея. Вдругъ сидѣвшая женщина стремительно вскакиваетъ, дѣлаетъ уродливые прыжки и сѣчетъ ихъ крапивой по рукамъ. тѣ съ хохотомъ разбѣгаются. — Въ слѣдующее воскресенье, называемое разгары, опять собираются въ ту же рощу и развиваютъ вѣнки съ пѣснью:
На Троицу мы вянки вили,
На разгары развиваемъ и т.
