щами, занимавшими нерѣдко значительныя пространства: на побережьѣ Днѣпра, а также Западной Двины, даже урны съ пепломъ, изрѣдка попадающіяся, имѣютъ отдѣльныя курганныя насыпи. На побережьѣ Днѣстра, тщательно мною изслѣдованнаго въ Галичинѣ, съ весьма немногими исключеніями, та-же курганная система, а едва вы переступите за Санъ, курганы совсѣмъ исчезаютъ и начинается рядъ кострищъ. Мы даже рѣшаемся высказать съ увѣренностью, что тамъ, гдѣ нынѣ живетъ Русь, преобладаетъ курганная система, и труносожиганіе является только какъ исключеніе.
Все нами сказанное относится исключительно къ Бѣлоруссамъ, но не къ Латышамъ, населяющимъ три уѣзда Витебской губерніи: Динабургскій, Рѣжицкій и Люцинскій, называемые Инфлянтами. Погребальные обычаи въ землѣ Латышей такіе же, какіе уже указаны нами въ общихъ чертахъ при описаніи Литовскаго полѣсья. Первобытныя древности Латышей изслѣдывали Крузе, Бэръ, Штабекъ, Гасенъ, Гревингъ, гр. Платеръ, Буйницкій и др. Замѣтимъ только, что здѣшнія бронзовыя издѣлія, а также серебряныя женскія украшенія, во множествѣ находимыя, отличаются превосходною отдѣлкою и носятъ несомнѣнные слѣды финикійскаго и римскаго происхожденія. Побережье Балтійскаго моря въ доисторическое время имѣло значительный перевѣсъ надъ сосѣдними областями. Янтарныя издѣлія, особенно бусы, здѣсь попадаются въ изобиліи. Предметовъ изъ камня находятъ очень много. Гр. К. П . Тышкевичъ разсказываетъ, что во время плаванія въ 1838 г. по Западной Двинѣ, съ цѣлію изслѣдовать берега рѣки, близъ замка Кокенгузена, подойдя къ рыбачьимъ хижинамъ, недалеко отъ Двины, онъ замѣтилъ растянутую на землѣ для просушки сѣть, въ которой вмѣсто обыкновенныхъ глиняныхъ кружковъ для тяжести прикрѣплено было къ веревкамъ нѣсколько десятковъ каменнныхъ доисторическихъ молотовъ. А. Сементовскій исчисляетъ нѣкоторыя каменныя орудія, найденныя въ Лепельскомъ и Динабургскомъ уѣздахъ случайно, но вмѣстѣ съ человѣческими костями. Это были булава, долота, молоты, топоры, рубила и др. Онъ же сообщаетъ рисунки нѣкоторыхъ любопытныхъ бронзовыхъ украшеній. Въ числѣ ихъ была цѣпь длиною 3 1/2 анг. фута, вѣсомъ 2 1/2 фунта, съ наплечниками изящной отдѣлки. Эти послѣдніе возбудили даже ученое препирательство. Почтенный Сементовскій признаетъ ихъ наплечниками, Костомаровъ же за локотникъ или наколѣнникъ отъ древняго панцыря; наконецъ гр. А. С. Уваровъ и архимандритъ Амфилогій видятъ въ этихъ вещицахъ пряжки (fibula). Судя по рисунку и точному описанію, нельзя ни минуты сомнѣваться, что это были пряжки, какихъ мы много вицѣли и какія намъ самимъ случалось находить въ курганахъ. Что же касается положенія цѣпи на остовѣ отъ лѣваго плеча наискось груди подъ правую руку, гдѣ она достигла праваго плеча, то на этомъ никакъ нельзя основывать заключеній. Извѣстно, что вслѣдствіе многоразличныхъ причинъ нерѣдко самое положеніе остова мѣняется, а предметы, при нихъ находившіеся, еще скорѣе могутъ измѣнить мѣсто, гдѣ были положены. Серьги и длинныя волосныя затычки намъ случалось находить осунувшимися въ ногахъ остова. Наконецъ Сементовскій упоминаетъ о находимыхъ серебряныхъ издѣліяхъ, о куфическихъ монетахъ, изъ коихъ одна висѣла на цѣпочкѣ на груди скелета, о бусахъ и пр.
Графъ Адамъ Платеръ въ окрестностяхъ Креславля, въ Динабургскомъ уѣздѣ, на берегахъ Западной Двины и вблизи многовѣковыхъ дубовъ находилъ много прекрасныхъ бронзовыхъ и серебряныхъ издѣлій, какъ напр. головные уборы, ожерелья, браслеты, проволочные поясы, кольца, цѣпочки, серебряныя и стекляныя бусы, мѣдные топорики, молоты, борды ш ии др. Недалеко отъ Креславля, но уже за Двиною, на границѣ Курляндіи, въ имѣніяхъ его же гр. Платера, Гренцъ-Гоффъ и Энгельсбургъ, въ 1848 г. найдено имъ же до 30 каменныхъ орудій, молотовъ, сѣкиръ, долотъ, а также продолговатыя, тщательно обдѣланныя орудія, служившія, по мнѣнію гр. Платера, для просверливанія отверстій въ молотахъ и сѣкирахъ. Всѣ эти орудія сдѣланы были изъ змѣевика, котораго въ Инфлянтахъ нигдѣ нѣтъ.
