была заживо засыпана землею. Въ Брнцянкѣ, близъ Новогрудка, одинъ лошадиный остовъ, надобно думать, былъ зарытъ даже въ стоячемъ положеніи.
Изъ предметовъ, находимыхъ въ бѣлорусскихъ курганахъ, по количеству первое мѣсто принадлежитъ желѣзнымъ. Изъ желѣза встрѣчаются больше всего: топорики, сѣкиры, лезвія копій и стрѣлъ, мечи (такіе же по формѣ, какъ и бронзовые), ножи, маленькіе (обрядные) серпы, находимые чуть не въ каждомъ курганѣ, и т. п. Затѣмъ идутъ предметы изъ бронзы, составляющіе преимущественно женскія украшенія: серьги, кольца, цѣпочки, булавки, браслеты, грудныя украшенія, бубенчики и т. п. Бусъ очень много — сердоликовыхъ, бронзовыхъ, стекляныхъ разныхъ цвѣтовъ, серебряныхъ (очень мелкихъ), янтарныхъ и др. Бронзовыя издѣлія не отличаются особенною отдѣлкою. Къ болѣе замѣчательнымъ предметамъ мы можемъ причислить найденные нами съ гр. К. П. Тышкевичемъ вѣсы изъ бронзы въ курганѣ въ Логойскомъ лѣсу. Вѣсы маленькіе въ футлярѣ изъ рога. Кажется, это единственный случай въ Бѣлоруссіи, но совершенно такіе же вѣски нашли д-ръ Крузе въ Лифляндіи, Штабенъ и Гасакъ въ Курляндіи, Бэръ тоже въ Лифляндіи и П. Савельевъ во Владимірской губ., въ числѣ пяти экземпляровъ.
Большая часть предметовъ, добытыхъ изъ бѣлорусскихъ кургановъ, хранится въ Виленскомъ музеѣ древностей, въ древлехранилищѣ покойнаго гр. К. П. Тышкевича (нынѣ сына его Оскара Константиновича) въ Логойскѣ, въ собраніи древностей М. Ф. Кусцицкаго и вѣроятно у другихъ частныхъ лицъ, а также при Минскомъ Статистическомъ Комитетѣ. Ежели мы станемъ сравнивать бѣлорусскіе курганы-могилы съ такими же въ другихъ Славянскихъ земляхъ, то, кромѣ поразительнаго отсутствія могилъ каменной эпохи, бѣлорусскія могилы, при всемъ своемъ сродствѣ съ могилами другихъ Славянскихъ земель, представляетъ и еще нѣкоторыя особенности.
Бѣлорусскія могилы изобилуютъ желѣзными предметами, большею частью хорошо сохранившимися, и не представляютъ такой древности, какъ въ тѣхъ странахъ, гдѣ желѣзо въ могилѣ совершенно изъѣдено ржавчиною, такъ что нерѣдко отъ него остается только красноватая окись въ землѣ. Это тѣмъ поразительнѣе, что въ Бѣлоруссіи христіанство водворилось раньше, чѣмъ въ Литвѣ и у Латышей. Если даже предположить, что по водвореніи христіанства языческіе погребальные обычаи не могли быть вдругъ искоренены и продолжались покрайней мѣрѣ въ теченіе цѣлаго столѣтія, то и въ такомъ случаѣ, надобно полагать, что желѣзныя орудія, сложенныя въ могилѣ, пролежали въ ней не менѣе 800 лѣтъ. При этомъ надобно принять въ соображеніе, что такое громадное количество кургановъ, какое мы видимъ въ Бѣлоруссіи, нельзя относить къ этому исключительному періоду. Большая часть ихъ несомнѣнно относится къ болѣе отдаленной эпохѣ. Намъ кажется, что на это слѣдуетъ обратить вниманіе, по крайней мѣрѣ въ томъ отношеніи, что желѣзныя орудія въ теченіе 800— 1000 лѣтъ не уничтожаются ржавчиною и сохраняются болѣе или менѣе въ хорошемъ состояніи, такимъ образомъ представляется возможность дѣлать заключенія о древности такихъ могилъ, въ которыхъ желѣзо совершенно изгладилось, хотя и въ этомъ случаѣ ненадобно забывать, что въ могилѣ, кромѣ почвенныхъ условій, могли быть случайные проводники для преждевременнаго уничтоженія желѣза.
Немногочисленные примѣры нахожденія костршцъ въ Бѣлоруссіи доказываютъ , что преобладающимъ въ этой странѣ обычаемъ было не трупосожиганіе, но обыкновенное погребеніе умершихъ въ землѣ. Сожигались, можетъ быть, пришельцы, или же лица привилегированныхъ сословій, или принадлежащія къ какой нибудь особой кастѣ. Сожиганіе, какъ и въ другихъ странахъ, могло быть и всеобщимъ, предшествовавшимъ обыкновенному погребенію; изслѣдованія же, до сихъ поръ произведенныя, не обнаружили большаго числа костршцъ. Но, и при недостаточности изслѣдованій по этой части, все же нельзя не замѣтить, что, въ то время, какъ напр. на побережьѣ Вислы курганы вообще почти не существуютъ и замѣняются общими костри-
