Страница:Vremya 1861 09-10.pdf/361

361

КРЕСТЬЯНСКІЯ ДѢТИ

Однакоже зависть въ дворянскомъ дитяти
Посѣять намъ было бы жаль.
И такъ, обернуть мы обязаны кстати
Другой стороною медаль.
Положимъ, крестьянскій ребёнокъ свободно
Ростётъ, не учась ничему,
Но выростетъ онъ, если Богу угодно,
А сгибнуть ничто не мѣшаетъ ему.
Положимъ, онъ знаетъ лѣсные дорожки,
Гарцуетъ верхомъ, не боится воды,
Зато беспощадно ѣдятъ его мошки,
Зато ему рано знакомы труды.

Однажды, въ студёную зимнюю пору
Я изъ лѣсу вышелъ; былъ сильный морозъ.
Гляжу — подымается медленно въ гору
Лошадка, везущая хворосту возъ.
И шествуя важно, въ спокойствіи чинномъ,
Лошадку ведётъ подъ-уздцы мужичокъ
Въ большихъ сапогахъ, въ полушубкѣ овчинномъ,
Въ большихъ рукавицахъ… а самъ съ ноготокъ!
— Здорово, парнище! — «Ступай себѣ мимо!»
— Ужь больно ты грозенъ, какъ я погляжу!
Откуда дровишки? — «Изъ лѣсу, вѣстимо;
Отецъ, слышишь, рубитъ, а я отвожу».
(Въ лѣсу раздавался топоръ дровосѣка).
— А что, у отца-то большая семья? —
«Семья-то большая, да два человѣка
Всего мужиковъ-то: отецъ мой да я…»
— Такъ вонъ оно что! А какъ звать тебя? — «Власомъ».
— А кой тебѣ годикъ? — «Шестой миновалъ…
Ну, мёртвая!» — крикнулъ малюточка басомъ,
Рванулъ подъ-уздцы и быстрѣй зашагалъ…
На эту картину такъ солнце свѣтило,
Ребёнокъ былъ такъ уморительно малъ,
Какъ-будто всё это картонное было,
Какъ-будто бы въ дѣтскій театръ я попалъ.
Но мальчикъ былъ мальчикъ живой, настоящій,
И дровни, и хворостъ, и пѣгонькій конь,
И снѣгъ до окошекъ деревни лежащій,
И зимнего солнца холодный огонь —
Всё, всё настоящее русское было,