17 Мадлэна милая! Среди крестовъ вчера
Бродя съ тобой вдвоемъ, я думалъ: Что жь пора
И намъ измученнымъ… И сладокъ былъ ознобъ,
Когда—намъ встрѣчные—несли дубовый гробъ.
21 И поворачивали мы,—плечо къ плечу,—
И поворотомъ говорили: „не хочу“.
Но вновь навстрѣчу намъ, и намъ наперерѣзъ,
И нагоняя насъ, за гробомъ гробъ воскресъ.
25 И были мертвенными контуры живыхъ,
Подъ завыванія о мертвыхъ дорогихъ,
И муть брезгливости, и тошнота, и страхъ
Насъ въ глушь отбросили…
29 Живой на мертвецахъ,
Какъ я скажу тебѣ и что скажу, когда
Все всяко сказано ужъ разъ и навсегда?!.
1914. Декабрь.
Вы на одиннадцатомъ номерѣ, изъ Дѣвьяго монастыря,
Домой вернулись въ черной кофточкѣ и въ шляпѣ бѣломѣховой,
Съ лицомъ страдальческимъ, но огненнымъ, среброморозовой мечтой горя,
И улыбаясь смутно—милому, чуть вздрагивая головой.
5 И было это въ полдень солнечный, въ одну изъ нашихъ зимнихъ встрѣчъ
