Страница:Trudolyubivaya-pchela-1759-all.pdf/124

кла по чреву его, грудь отъ лядьвеи червленѣлась, и снѣгу подобные бока̀ Адонидовы багрѣли. Ахъ! ахъ Венера! вопїютъ Ерóты. Лишалася ты прекраснаго мужа, а съ нимъ и священнаго вида. Когда еще живъ былъ Адонидъ, тогда у Афродиты лице прекрасно было: а нынѣ съ Адонидомъ и красота ея померкла. Ахъ, ахъ! Всѣ го́ры и дубравы гласятъ. Ахъ Адонидъ! и рѣ́ки сѣтуютъ о плачѣ Венериномъ; и ключи изъ горъ бїющїе проливаютъ сле́зы объ Адонидѣ: Цвѣты отъ печали багрѣютъ; а Богиня о́строва Киѳиры по холмамъ и во градѣ жалостно воетъ. Ахъ! ахъ Венера! Ужѐ нѣтъ прекраснаго Адонида. И Ехо на то противугласитъ: нѣтъ прекраснаго Адонида. Кто не будетъ оплакивать горькой сей Венериной любви! ахъ ахъ! Какъ увидѣла, какъ познала неисцѣлимую Адонидову язву; какъ узрѣла багровую кровь на увядающей лядьвеѣ, распростерши ру́ки стеняща возопила: Помедли Адонидъ, бѣдной Адонидъ помедли; дай мнѣ въ послѣднїе на себя наглядѣться, обнять тебя, уста моѝ съ твоими устами сопрягнуть. Привстань немножко Адонидъ, дай мнѣ послѣднее цѣлованїе: и столько меня цѣлуй, сколько еще у тебя цѣловать меня силы осталось, поколѣ духа тво-