Когда намъ сїе не смѣшно, такъ по крайней мѣрѣ не вѣроятно кажется, что убожество въ древнїя времена въ великомъ почтенїи было, и что сїя презрѣнная мать бѣдность толико почтенныхъ чадъ воспитала.
Однако тѣмъ Греческїя и Римскїя дѣянїя такими чрезвычайными примѣрами наполнены. Аристидъ быль изъ числа̀ великихъ людей, которыхъ Аѳины во все свое время на свѣтъ произвести могли, но при всемъ томъ былъ онъ убогъ. Онъ возшелъ на высочайшую степе́нь достоинства въ республикѣ, бѣдность ни гдѣ ево не покидала, а презрѣннымъ ево никогда не дѣлала. Можно бы чаять было, чтобы въ другомъ какомъ мѣстѣ иной будучи въ толь важныхъ чинахъ похотѣлъ обогатиться, однако въ Аѳинахъ на бѣдность Аристидову ни малѣйшей недовѣренности не имѣли. Онъ общїе доходы наблюдалъ съ такимъ попеченїемъ и вѣрностїю, съ какою бы разумный хозяинъ собственные свои, а бѣдность ево была единственная честь, которую онъ себѣ за всѣ своѝ похвальныя дѣла̀ удержать хотѣлъ. Доносили на Ка́ллїя одного из ево ближнихъ сродственниковъ, и въ великое преступленїе вмѣняли ему, что онѣ при всемъ
