Бесѣды и обликъ безмолвный,
Ряды сопоставленныхъ лицъ…
О конки! вы — вольные челны
Шумящихъ и строгихъ столицъ.
Беседы и облик безмолвный,
Ряды сопоставленных лиц…
О конки! вы — вольные челны
Шумящих и строгих столиц.
Луна вдоль улицъ проводила грани,
Дѣлясь со мракомъ,
А клубы дыма, прихотливымъ знакомъ
Надъ крышей вставъ, терялися въ туманѣ.
Унылый вѣтеръ вылъ однообразно,
Какъ стонъ фагота,
Озябшій котъ мяуча звалъ кого-то,
И этотъ голосъ гнался неотвязно.
Я шелъ. Мечта свободная шептала
О Мараѳонѣ,
О Фидіи, Периклѣ, о Платонѣ…
А пламя газовыхъ рожковъ дрожало.
Луна вдоль улиц проводила грани,
Делясь со мраком,
А клубы дыма, прихотливым знаком
Над крышей встав, терялися в тумане.
Унылый ветер выл однообразно,
Как стон фагота,
Озябший кот мяуча звал кого-то,
И этот голос гнался неотвязно.
Я шел. Мечта свободная шептала
О Марафоне,
О Фидии, Перикле, о Платоне…
А пламя газовых рожков дрожало.
