Ночью вамъ ворота отопру,
Ночью васъ на грабежъ поведу,
Гей вы, товарищи, буйные да вольные!“
Одѣвали его въ платье монашеское,
Постучался онъ странникомъ подъ воротами.
Впустили его дѣвы праведныя,
Обласкали его сестры добрыя,
Омыли ноги водицею,
Приготовили страннику трапезу.
Сидитъ разбойникъ за трапезой,
Ласкѣ-любви сестеръ удивляется,
Праведными помыслами ихъ смущается,
Что отвѣчать, что говорить не знаетъ.
А сестры близъ въ горенкѣ собирались,
Говорили межъ собой такія слова:
— „Видно гость-то нашъ святой человѣкъ,
Такое у него лицо просвѣтленное,
Такія у него рѣчи проникновенныя.
Мы омыли ему ноги водицею,
А есть у насъ сестра слѣпенькая.
Не омыть ли ей зракъ той водицею?“
Призывали онѣ сестру слѣпенькую,
Омывали ей зракъ той водицею, —
И прозрѣла сестра слѣпенькая.
Тутъ всѣ бѣжали въ горенку сосѣднюю,
Падали въ ноги всѣ предъ разбойникомъ,
Благодарили за чудо великое.
Ночью вам ворота отопру,
Ночью вас на грабеж поведу,
Гей вы, товарищи, буйные да вольные!»
Одевали его в платье монашеское,
Постучался он странником под воротами.
Впустили его девы праведные,
Обласкали его сестры добрые,
Омыли ноги водицею,
Приготовили страннику трапезу.
Сидит разбойник за трапезой,
Ласке-любви сестер удивляется,
Праведными помыслами их смущается,
Что отвечать, что говорить не знает.
А сестры близ в горенке собирались,
Говорили меж собой такие слова:
— «Видно гость-то наш святой человек,
Такое у него лицо просветленное,
Такие у него речи проникновенные.
Мы омыли ему ноги водицею,
А есть у нас сестра слепенькая.
Не омыть ли ей зрак той водицею?»
Призывали они сестру слепенькую,
Омывали ей зрак той водицею, —
И прозрела сестра слепенькая.
Тут все бежали в горенку соседнюю,
Падали в ноги все пред разбойником,
Благодарили за чудо великое.
