„Въ круговращеньи вольно смѣломъ
Летитъ надъ нами небосводъ:
Она въ восторгѣ онѣмѣломъ
Изъ праха къ горнему влечетъ.
„Я схваченъ безпощаднымъ зовомъ,
Какъ парусъ вѣтромъ — увлеченъ.
Женихъ невѣстѣ вѣренъ словомъ,
Съ звѣздой небесъ я обрученъ.
„Ахъ, знаю! мощь въ рукѣ все та же,
Мой взоръ пронзителенъ и смѣлъ,
Я бъ побороться съ силой вражей
Какъ въ годы подвиговъ сумѣлъ.
„Но внемля вышнему запрету
Страстей волну я превозмогъ.
Такъ! путникъ я, идущій къ свѣту,
Я — вѣстникъ, ставшій на порогъ.
„Друзья, друзья! взметайте чаши!
Надъ снѣжной кровлей, блещетъ твердь.
Нѣтъ, не солгали клятвы наши:
Я васъ туда влеку, гдѣ смерть!“
И плыли они надъ холодной водой,
И вѣтры по снастямъ свистѣли;
Зима надвигалась грозой ледяной,
Привѣтствія ей они пѣли.
В круговращеньи вольно смелом
Летит над нами небосвод:
Она в восторге онемелом
Из праха к горнему влечет.
Я схвачен беспощадным зовом,
Как парус ветром — увлечен.
Жених невесте верен словом,
С звездой небес я обручен.
Ах, знаю! мощь в руке все та же,
Мой взор пронзителен и смел,
Я б побороться с силой вражей
Как в годы подвигов сумел.
Но внемля вышнему запрету
Страстей волну я превозмог.
Так! путник я, идущий к свету,
Я — вестник, ставший на порог.
Друзья, друзья! взметайте чаши!
Над снежной кровлей, блещет твердь.
Нет, не солгали клятвы наши:
Я вас туда влеку, где смерть!»
И плыли они над холодной водой,
И ветры по снастям свистели;
Зима надвигалась грозой ледяной,
Приветствия ей они пели.
