Неустанное стремленье отъ судьбы къ иной судьбѣ,
Александръ Завоеватель, я — дрожа — молюсь тебѣ.
Но не въ часъ ужасныхъ боевъ, возлѣ древнихъ Гавгемалъ,
Ты среди земныхъ героевъ думы славой оковалъ.
Я люблю тебя, Великій, въ часъ иного торжества.
Были буйственные клики, ропотъ противъ божества.
И къ войскамъ ты сталъ какъ солнце, ослѣпилъ ихъ грозный взглядъ.
Ты воззвалъ къ нимъ… Македонцы Дико двинулись назадъ.
„Горе! кто вы! все забыли! кѣмъ вы были, что̀ теперь!
Какъ стада въ поляхъ бродили, въ чащу прятались какъ звѣрь.
Создана отцомъ фаланга, вашу мощь открылъ вамъ онъ;
Вы со мной прошли до Ганга, въ Сарды, въ Сузы, въ Вавилонъ.
Или мните: государемъ сталъ я милостью мечей?
Мнѣ державство отдалъ Дарій! скипетръ мой или ничей!
Неустанное стремленье от судьбы к иной судьбе,
Александр Завоеватель, я — дрожа — молюсь тебе.
Но не в час ужасных боев, возле древних Гавгемал,
Ты среди земных героев думы славой оковал.
Я люблю тебя, Великий, в час иного торжества.
Были буйственные клики, ропот против божества.
И к войскам ты стал как солнце, ослепил их грозный взгляд.
Ты воззвал к ним… Македонцы Дико двинулись назад.
«Горе! кто вы! все забыли! кем вы были, что теперь!
Как стада в полях бродили, в чащу прятались как зверь.
Создана отцом фаланга, вашу мощь открыл вам он;
Вы со мной прошли до Ганга, в Сарды, в Сузы, в Вавилон.
Или мните: государем стал я милостью мечей?
Мне державство отдал Дарий! скипетр мой или ничей!
