Стоящихъ пасмурно надъ падшими столбами —
Повсюду сумрачный дедалъ въ моихъ очахъ!
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
Дружины мертвецовъ гранитныхъ!
Не вы ли стражи тѣхъ столбовъ,
На коихъ чудеса вѣковъ,
Искусствъ и знаній первобытныхъ
Рукою Сиѳовыхъ начертаны сыновъ?...
Какъ знать? И здѣсь былой порою,
Творенья, можетъ быть, весною,
Родъ человѣческій безъ умолку жужжалъ —
Въ тѣ времена, какъ нашихъ башенъ
Главою отрокъ достигалъ,
И мамонта, могучъ и страшенъ,
На битву равную охотникъ вызывалъ!
Быть можетъ, нѣкогда и въ этомъ запустѣньи
Гигантской роскоши лилось обвороженье:
Вздымались портики близъ кедровыхъ палатъ,
Кругомъ висячіе сады благоухали,
Тѣснились мѣдныя чудовища у вратъ,
И мраморъ золотомъ расписанныхъ аркадъ
Слоны гранитные хребтами подпирали!
И здѣсь огромныхъ башенъ лѣсъ,
До вѣковыхъ переворотовъ,
Пронзалъ, быть можетъ, сводъ небесъ,
И пѣна горныхъ струй, средь пальмовыхъ денегъ,
Изъ пасти бронзовыхъ сверкала бегемотовъ! —
И здѣсь на жертвенную кровь,
