выeокія подушки, и уже не помню и не знаю какъ заснула глубочайшимъ сномъ. Когда я проснулась, то не слышно уже было никакого шума ни отъ вѣтра, ни отъ дождя, ни отъ людей. Все было тихо; парòмъ не шевелился, и въ каютѣ не было никого. Удивясь этому, я проворно встала, и отворя дверь, увидѣла, чтоòмъ стоитъ у берега, что вся окрестность пуста, нигдѣ не видно ни одного человѣка, и что наступаетъ день. Чтожь это значитъ? думала я; не ужели обо мнѣ забыли? Взошедъ на гору, я увидѣла улана съ моей лошадью. «Гдѣ же эскадронъ?» — Давно ушелъ. — «Чтожь не разбудили меня?» — Не знаю. — «Кто повелъ эскадронъ?» — Самъ ротмистръ... Я сѣла на лошадь. «Какой эскадронъ переправился послѣдній?» — Оренбургскій Уланскій. — «Давно?» — Болѣе двухъ часовъ. — «Чтожъ ты не сказалъ мнѣ, когда нашъ эскадронъ пошелъ?» — Ни кто не зналъ, гдѣ вы. — «Адежурный унтеръ-офицеръ?» — Онъ велѣлъ мнѣ только взять вашу лошадь и ждать здѣсь на берегу. — «Далеко наши квартиры?» — Верстъ пятнадцать.... Я поѣхала легкою рысью, будучи очень недовольна собою, своимъ уланомъ, дежурнымъ унтеръ-офицеромъ, вѣтромъ, дождемъ и полковникомъ, выгнавшимъ меня такъ безжалостно. Утро сдѣлалось прекрасное: вѣтръ и дождь перестали, солнце взошло, и наконецъ я увидѣла близъ густаго лѣса квартиры нашего эскадрона. Прiѣхавъ къ своимъ товарищамъ, я нашла ихъ покойными, довольными (то есть сытыми); они хорошо позавтракали и готовились къ походу. И такъ мнѣ оставалось, голодной, не сходя съ лошади, примкнуть къ эскадрону, и идти до новыхъ квартиръ.
Страница:Sovremennik 1836 02.pdf/116
Эта страница была вычитана
118
Современникъ № 2.
