о тѣхъ же самыхъ книгахъ заставятъ его задуматься и приведутъ въ недоумѣніе. Таже самая неумѣренность являлась въ упрекахъ сочиненіямъ писателей, противъ которыхъ рецензентъ питалъ ненависть или неблагорасположеніе. Такъ же безотчетно изливалъ онъ гнѣвъ свой, удовлетворяя минутному чувству.
2) Литтературное безвѣріе и литтературное невѣжество. Эти два свойства особенно распространились въ послѣднее время у насъ въ Литтературѣ. Нигдѣ не встрѣтишь, чтобы упоминались имена уже окончившихъ поприще писателей нашихъ, которые глядятъ на насъ въ лучахъ славы съ вышины своей. Ни одинъ изъ критиковъ не поднялъ благоговѣйно глазъ своихъ, чтобы ихъ примѣтить. Никогда почти не стоятъ на журнальныхъ страницахъ имена Державина, Ломоносова, Фонвизина, Богдановича, Батюшкова. Ничего о вліяніи ихъ, еще остающемся, еще замѣтномъ. Никогда они даже не брались въ сравненіе съ нынѣшнею эпохой. Что наша эпоха кажется какъ будто отрублена отъ своего корня, какъ будто у насъ вовсе нѣтъ начала; какъ будто Исторія прошедшаго для насъ не существуетъ. Это Литтературное невѣжество распространяется особенно между молодыми рецензентами, такъ, что вообще современная критическая Литтература совершенно похожа на наносную. Не успѣетъ пройти годъ-другой, какъ толки, въ началѣ довольно громкіе, уже безгласные, неслышные какъ звукъ безъ отголоска, какъ фразы, сказанныя на вчерашнемъ балѣ. Имена писателей, уже упрочившихъ свою
