предъ моими глазами; но оно спряталось только отъ моихъ взоровъ, не сводя впрочемъ своихъ пламенныхъ лучей съ вершинъ снѣжныхъ громадъ величественной природы очаровательнаго Кавказа, которыхъ дѣвственные снѣга, какъ-бы пристыженные нескромными лучами, загорѣлись румянцемъ блистательнаго заката. Очарованный прелестными картинами моей дикой родины, съ которою давно не видался, я невольно и въ совершенной забывчивости смотрѣлъ на нее: такъ заманчиво и разнообразно она стояла предо мною; я едва вѣрилъ глазамъ, что я на Кавказѣ; мнѣ казалось, будто сижу въ креслахъ Петербургскаго театра, увлекаясь прелестными декораціями волшебной оперы; но кто видѣлъ великолѣпіе природы, тотъ не захочетъ смотрѣть на рабское подражаніе искусства.
Наконецъ мы добрались до крѣпости Ярсуканской и, встрѣтивъ тамъ стараго товарища, я расположился-было у него на отдыхъ, но не тутъ-то было! Кто бывалъ въ этихъ мѣстахъ, тотъ знаетъ, что лучше спать подъ открытымъ небомъ, нежели въ душныхъ землянкахъ, изобилующихъ всѣми родами насѣкомыхъ. И такъ мы рѣшились заснуть попоходному — въ чистомъ полѣ. Завернувшись въ бурки, мы вышли за порогъ землянки, и прохладной тихой вѣтеръ повѣялъ на насъ легкимъ крыломъ своимъ. Цѣлые два дня я восхищался великолѣпіемъ здѣшней природы, питая себя воспоминаніемъ о прошедшемъ; но день Кавказа ничего не значитъ предъ ночью — такъ упоительна она здѣсь
