У нея кружилась голова, и страстное желаніе скорѣе начать и кончить затѣянное ею быстро толкало ее впередъ въ густую тѣнь ивняка, на песчаную отмель рѣчки. Рядомъ съ нею шелъ Шамовъ, низко наклоня голову.
Пришли, тяжело опустились на землю. Авдѣевъ молча сѣлъ рядомъ съ Вѣрой, Шамовъ сзади и немного сбоку. Его горячее, тревожное дыханіе шевелило волосы за ухомъ дѣвушки, и близость этого человѣка была пріятна ей.
— Ну-съ, какими-жъ дѣлами займемся? — освѣдомился черноусый, негромко и лѣниво.
— Погоди, Исаевъ! — попросилъ его Шамовъ. — Сейчасъ все это… какъ слѣдуетъ…
Вѣра вздохнула. Передъ нею плотнымъ полукругомъ сидѣли крѣпкія фигуры мужчинъ, отъ нихъ шелъ запахъ луку, пота, она видѣла себя беззащитной, какъ заяцъ. По ея тѣлу медленно, какъ два большіе жука, ползали тяжелые глаза Исаева, рыжій солдатъ что-то шепталъ въ ухо ему, а тотъ, который пришелъ послѣднимъ, чесалъ себѣ плечо, громко чмокалъ и тоже смотрѣлъ на нее тусклыми глазами, точно ждалъ милостыни, но не надѣялся, что ее дадутъ. Другіе солдаты зачѣмъ-то оглядывались по сторонамъ, подозрительно прислушиваясь къ тишинѣ.
Понимая чувство, которое владѣло ихъ голодными
У неё кружилась голова, и страстное желание скорее начать и кончить затеянное ею быстро толкало её вперёд в густую тень ивняка, на песчаную отмель речки. Рядом с нею шёл Шамов, низко наклоня голову.
Пришли, тяжело опустились на землю. Авдеев молча сел рядом с Верой, Шамов сзади и немного сбоку. Его горячее, тревожное дыхание шевелило волосы за ухом девушки, и близость этого человека была приятна ей.
— Ну-с, какими ж делами займёмся? — осведомился черноусый, негромко и лениво.
— Погоди, Исаев! — попросил его Шамов. — Сейчас всё это… как следует…
Вера вздохнула. Перед нею плотным полукругом сидели крепкие фигуры мужчин, от них шёл запах луку, пота, она видела себя беззащитной, как заяц. По её телу медленно, как два большие жука, ползали тяжёлые глаза Исаева, рыжий солдат что-то шептал в ухо ему, а тот, который пришёл последним, чесал себе плечо, громко чмокал и тоже смотрел на неё тусклыми глазами, точно ждал милостыни, но не надеялся, что её дадут. Другие солдаты зачем-то оглядывались по сторонам, подозрительно прислушиваясь к тишине.
Понимая чувство, которое владело их голодными
