Съ холоднымъ и блѣднымъ, какъ мраморъ, лицомъ,
Нѣмая отъ горя и муки,
Была предо мной ты живымъ мертвецомъ
Въ минуту печальной разлуки,
И твой поцѣлуй безъ души, безъ огня
Предвѣстіемъ скорби обвѣялъ меня.
Чело мое холодно было; на немъ,
Я помню, роса леденѣла;
Тогда я почувствовалъ то, въ чемъ потомъ
Увѣрился грустно, но смѣло…
Гдѣ клятвы, невинность и вѣрность твои?
Одно твое имя — мнѣ стыдъ предъ людьми!
Какъ звонъ похоронный и душу оно,
И сердце во мнѣ потрясаетъ…
Тебя понималъ я, повѣрь мнѣ, давно, —
Но кто-жъ изъ людей это знаетъ!
О, да, дорога ты тогда мнѣ была,
И мысль о тебѣ хоть грустна, но мила…
Я видѣлся тайно съ тобой, и съ тѣхъ поръ
Терзаетъ меня убѣжденье,
Что въ правѣ душѣ моей дать я укоръ
Въ обманѣ, a сердцу — въ забвеньи.
И если судьба гдѣ столкнетъ васъ съ тобой —
Не словомъ я встрѣчу тебя, a слезой.
Н. Лунинъ.
