перейти вдругъ поневолѣ въ веселый смѣхъ. Исторія эта впрочемъ не что иное, какъ «Похожденія Гуливера», книга, такъ много смѣшившая меня въ дѣтствѣ своими забавными разсказами о томъ, какъ маленькіе лиллипуты не знали, что имъ дѣлать со своимъ большимъ плѣнникомъ, какъ они всячески лазили на него и связывали его безчисленнымъ множествомъ тонкихъ волосковъ, какъ они съ великими усиліями воздвигли для него особенный большой домъ, какъ жаловались на огромное количество жизненныхъ припасовъ, потребляемыхъ ежедневно великаномъ, какъ они чернили его въ государственномъ совѣтѣ и постоянно плакались, что онъ слишкомъ дорого стоитъ странѣ, какъ имъ хотѣлось убить его, но они боялись его и послѣ смерти, ибо трупъ его могъ произвести заразу, какъ наконецъ рѣшились они прославиться великодушіемъ, оставить ему его титулъ, и только выколоть глаза и т. д. Конечно, лиллипуты вездѣ, гдѣ является великій человѣкъ среди мелкихъ людей: они безустанно и самымъ мелочнымъ образомъ мучатъ его, и сами отъ него терпятъ много горя и безпокойства; но напиши Свифтъ свою книгу въ наше время, въ ней, какъ въ ясномъ зеркалѣ, всѣ увидали бы не что иное, какъ исторію наполеонова плѣна, и узнали бы по всему, даже по цвѣту платья и лица, мучившихъ его пигмеевъ.
Только конецъ сказки на св. Еленѣ иной; императоръ умираетъ отъ рака въ желудкѣ, и Вальтеръ Скоттъ увѣряетъ, что это единственная причина его смерти. Я не хочу спорить съ нимъ объ этомъ. Тутъ нѣтъ ничего невозможнаго. Очень можетъ случиться, что человѣкъ, привязанный къ орудію пытки, вдругъ совершенно естественно умретъ отъ апоплексическаго удара. Но злой свѣтъ станетъ говорить, что его убили истязатели. Злой свѣтъ забралъ ужъ разъ себѣ въ голову — смотрѣть на дѣло совсѣмъ иначе, нежели добрый Вальтеръ Скоттъ. Этотъ добрый человѣкъ, столь твердый въ Библіи, охотно приводящій священные тексты, видитъ въ этомъ бунтѣ стихій, въ этомъ ураганѣ, начавшемся при смерти Наполеона, ни больше ни меньше, какъ событіе равносильное тому, что случилось при смерти Кромвеля; но иначе смотритъ на это свѣтъ. Онъ видитъ въ смерти Наполеона
