Чу! что-то глухо прозвенѣло,
Во тьмѣ, близъ сцены опустѣлой…
Иль это лопнула струна
На старой скрипкѣ… Тамъ что? Крысы
Грызутъ ненужныя кулисы…
И лампы гаснутъ и чадитъ
Отъ нихъ дымящееся масло…
Одна осталась… вотъ — шипитъ,
Шипитъ… чуть тлѣетъ… и угасла…
Ахъ, эта лампа… то друзья
Была, увы! душа моя.
Пригрезился снова мнѣ сонъ былой…
Майская ночь — въ небѣ звѣзды зажглися…
Сидѣли мы снова подъ липой густой
И въ вѣрности вѣчной клялися.
5 То были клятвы и клятвы вновь,
То слезы, то смѣхъ, то лобзаніе было…
Чтобы лучше я клятвы запомнилъ, ты въ кровь
Мнѣ руку взяла — укусила.
О, милочка, съ ясной лазурью очей,
10 О, другъ мой и злой и прелестный!
Цѣловаться, конечно, въ порядкѣ вещей,
Но кусаться совсѣмъ неумѣстно.
Страдаешь ты и молкнетъ ропотъ мой,
Любовь моя, — намъ по́ровну страдать…
Пока вся жизнь замретъ въ груди больной,
Любовь моя, намъ по́ровну страдать!
5 Пусть прямъ и смѣлъ блеститъ огнемъ твой взоръ,
Насмѣшки вьется по устамъ змѣя
И рвется грудь такъ гордо на просторъ,
Страдаешь ты и столько же, какъ я.
