вамъ Петровкѣ онъ обращался съ своимъ краснорѣчіемъ къ громадѣ. За это краснорѣчіе мужики избили его до того, что староста, во избѣжаніе дальнѣйшихъ послѣдствій, выпроводилъ его куда-то на своей подводѣ. Дальнѣйшая судьба этого человѣка мнѣ не извѣстна.
Что касается до меня, то я отвѣчаю за вполнѣ вѣрную передачу разказа.
Съ первыхъ дней эманципаціи, много у насъ было говорено, писано, жертвовано и дѣлано въ пользу народнаго образованія. Чего логичнѣе простаго положенія: „рабу не нужно образованія, свободному оно необходимо?“ Но логика жизни показываетъ, что это не такъ просто какъ кажется, и что никакими внѣшними стимулами нельзя развить того, въ чемъ не чувствуется насущной потребности. Эта неумолимая логика указываетъ на охлажденіе къ народному образованію въ слояхъ, откуда вышло самое движеніе, и на болѣзненное состояніе народныхъ школъ. Чѣмъ объяснить подобное явленіе? Въ прошлогоднихъ замѣткахъ моихъ я указалъ мимоходомъ на существенную разницу между образованіемъ и воспитаніемъ. И на этотъ разъ, приближаясь къ подобнымъ вопросамъ, мы, по свойству статьи, должны ограничиться общимъ указаніемъ на предметъ, не вдаваясь въ подробное разсмотрѣніе его. Болѣе всего мы желаемъ, чтобы наша мысль не была понята превратно.
Говоря объ образованіи, въ противоположность воспитанію, мы находили, что воспитаніе должно имѣть своимъ результатомъ привычку свободно дѣйствовать въ кругу ясно обозначенныхъ неизмѣнныхъ законовъ, привычку переходящую на конецъ въ природу. Итакъ, первое средство къ народному воспитанію – положительные и бдительно охраняемые законы, относятся ли они къ нравственному или только физическому проявленію воли, и выражаются ли въ писменахъ или изустныхъ преданіяхъ, обычаяхъ, обрядахъ. Въ этомъ смыслѣ мы не можемъ назваться народомъ воспитаннымъ. Но и въ общей невоспитанности есть свои степени. Крестьянинъ, старообрядецъ, строго держащійся древнихъ преданій – люди болѣе или менѣе воспитанные въ народно русскихъ понятіяхъ; высшій кругъ – люди болѣе или менѣе воспитанные
