Вотъ и ночь… Къ ея порогу
Онъ пришелъ, едва дыша…
Утомился ли онъ, медля?
Опоздалъ ли онъ, спѣша?..
Сѣлъ, и шляпу снялъ, и блѣдный,
Къ ней наверхъ въ окно глядитъ
И, прислушиваясь, — тихо,
Точно бредитъ, говоритъ:
— Милый ангелъ! Будь покойна,—
Я къ тебѣ не постучусь…
Вижу свѣтъ твоей лампады
И… безумствую, — молюсь…
За тебя ли, за себя ли
Я молюсь, не знаю самъ. —
Ни глазамъ твоимъ не вѣрю,
Ни лампадѣ, ни звѣздамъ.
Вот и ночь… К её порогу
Он пришел, едва дыша…
Утомился ли он, медля?
Опоздал ли он, спеша?..
Сел, и шляпу снял, и бледный,
К ней наверх в окно глядит
И, прислушиваясь, — тихо,
Точно бредит, говорит:
— Милый ангел! Будь покойна,—
Я к тебе не постучусь…
Вижу свет твоей лампады
И… безумствую, — молюсь…
За тебя ли, за себя ли
Я молюсь, не знаю сам. —
Ни глазам твоим не верю,
Ни лампаде, ни звездам.
