Вотъ, на каретныхъ стеклахъ, въ блескѣ
Огней и въ заревѣ костровъ,
Изъ блѣдныхъ линій и цвѣтовъ
Морозъ рисуетъ арабески;
Бѣгутъ на смѣну темноты
Не фонари, а пятна свѣта,
И катится моя карета
Средь этой мглы и суеты.
Огни, дворцы, базары, лица
И небо — все заслонено…
Миражемъ кажется столица,—
Тѣнь сквозь узорное окно
Проносится узорной дымкой;
Клубится паръ, и,— мнится мнѣ,
Я самъ, какъ призракъ, невидимкой
Усѣлся въ тряской тишинѣ.
Вот, на каретных стеклах, в блеске
Огней и в зареве костров,
Из бледных линий и цветов
Мороз рисует арабески;
Бегут на смену темноты
Не фонари, а пятна света,
И катится моя карета
Средь этой мглы и суеты.
Огни, дворцы, базары, лица
И небо — всё заслонено…
Миражем кажется столица,—
Тень сквозь узорное окно
Проносится узорной дымкой;
Клубится пар, и,— мнится мне,
Я сам, как призрак, невидимкой
Уселся в тряской тишине.
