И вотъ, разнузданной мечтой
Я мчусь въ Парижъ, туда, гдѣ свято
Впервые я любилъ когда-то
И былъ блаженъ — въ послѣдній разъ!..
.............
Вотъ поздняго досуга часъ…
Парижъ недавно отобѣдалъ,
Онъ все, что могъ, изжилъ, извѣдалъ,
И жаждетъ ночи…
Чердаковъ
Окошки,— гнѣзда бѣдняковъ,—
Ушли подъ тучи въ мракъ печальный,—
Тамъ голодъ, замыслы, нахальной
Нужды запросы,— бой съ нуждой,—
Или при лампѣ трудовой
Мечты о жизни идеальной.
Зато внизу — Парижъ иной,
Картинный, бронзовый, зеркальный:
Сверкаютъ тысячи огней,
Гулъ катится по всѣмъ бульварамъ,
Толпа снуетъ… Любуйся даромъ,
Дивись на роскошь богачей;
Вздохнувъ о юности своей,
И вот, разнузданной мечтой
Я мчусь в Париж, туда, где свято
Впервые я любил когда-то
И был блажен — в последний раз!..
.............
Вот позднего досуга час…
Париж недавно отобедал,
Он всё, что мог, изжил, изведал,
И жаждет ночи…
Чердаков
Окошки,— гнезда бедняков,—
Ушли под тучи в мрак печальный,—
Там голод, замыслы, нахальной
Нужды запросы,— бой с нуждой,—
Или при лампе трудовой
Мечты о жизни идеальной.
Зато внизу — Париж иной,
Картинный, бронзовый, зеркальный:
Сверкают тысячи огней,
Гул катится по всем бульварам,
Толпа снует… Любуйся даром,
Дивись на роскошь богачей;
Вздохнув о юности своей,
