Но вотъ — великая пора!..
Мы стали гласность водворять;
Отъ стенографіи добра
Великаго всѣ стали ждать:
И ты протерла локоть свой,
Ища ключъ мудрости такой.
Тяжелъ былъ сокращенный трудъ,—
Но одолѣла ты его…
За то газета «Гласный Судъ»
Не заплатила ничего.
Другой газетный поставщикъ
Къ либерализму не привыкъ…
И въ бѣдной комнаткѣ своей
Ты принялась кроить и шить,
Но много было бѣдныхъ швей,
Способныхъ хлѣбъ твой перебить;—
У нихъ же хлѣбъ перебивалъ
Подъ модной фирмой — капиталъ.
Была и въ переплетной ты
И присмотрѣлась ко всему,
Но вот — великая пора!..
Мы стали гласность водворять;
От стенографии добра
Великого все стали ждать:
И ты протерла локоть свой,
Ища ключ мудрости такой.
Тяжел был сокращенный труд,—
Но одолела ты его…
За то газета «Гласный Суд»
Не заплатила ничего.
Другой газетный поставщик
К либерализму не привык…
И в бедной комнатке своей
Ты принялась кроить и шить,
Но много было бедных швей,
Способных хлеб твой перебить;—
У них же хлеб перебивал
Под модной фирмой — капитал.
Была и в переплетной ты
И присмотрелась ко всему,