Смѣясь, хозяинъ этихъ строкъ
Тебѣ работу далъ на срокъ.
Но въ сутки, до восьми часовъ,
Стоять, стоять и все стоять,—
Тяжелымъ запахомъ станковъ,
Свинцовымъ воздухомъ дышать,—
Увы, не долго ты могла,—
Устала и занемогла.
И какъ-то странно такъ пришлось,
Что разомъ взятое тобой
За мѣсяцъ — въ три дня прожилось…
Еще спасибо: лѣкарь твой,—
Бѣднякъ былъ,— даромъ навѣщалъ…
За то аптекарь страшно дралъ.
Когда, съ возстановленьемъ силъ,
Ты вышла подышать весной,
Холодный вѣтеръ пыль крутилъ…
Но ты забыла кашель свой,
Припомнивъ, что одинъ журналъ
На-дняхъ корректора искалъ.
Смеясь, хозяин этих строк
Тебе работу дал на срок.
Но в сутки, до восьми часов,
Стоять, стоять и всё стоять,—
Тяжелым запахом станков,
Свинцовым воздухом дышать,—
Увы, не долго ты могла,—
Устала и занемогла.
И как-то странно так пришлось,
Что разом взятое тобой
За месяц — в три дня прожилось…
Еще спасибо: лекарь твой,—
Бедняк был,— даром навещал…
Зато аптекарь страшно драл.
Когда, с восстановленьем сил,
Ты вышла подышать весной,
Холодный ветер пыль крутил…
Но ты забыла кашель свой,
Припомнив, что один журнал
На днях корректора искал.
