Хозяйка руки жметъ богатымъ игрокамъ,
При свѣтѣ лампъ на ней сверкаютъ брилліанты…
Въ урочный часъ, на балъ, спѣшатъ къ ея сѣнямъ
Франтихи-барыни и франты.
Улыбкамъ счету нѣтъ…— одинъ таперъ слѣпой,
Рекомендованный женой офиціанта,
Въ парадномъ галстукѣ, съ понурой головой,
Угрюмъ и не похожъ на франта.
И по̀дъ-локоть слѣпца сажаютъ за рояль…
Онъ поднялъ голову — и вотъ, едва коснулся
Упругихъ клавишей, едва нажалъ педаль,—
Гремя, богъ музыки проснулся.
Хозяйка руки жмет богатым игрокам,
При свете ламп на ней сверкают бриллианты…
В урочный час, на бал, спешат к её сеням
Франтихи-барыни и франты.
Улыбкам счету нет…— один тапер слепой,
Рекомендованный женой официанта,
В парадном галстуке, с понурой головой,
Угрюм и не похож на франта.
И под локоть слепца сажают за рояль…
Он поднял голову — и вот, едва коснулся
Упругих клавишей, едва нажал педаль,—
Гремя, бог музыки проснулся.
