Гдѣ требуетъ время иного труда
И вѣры иного закала?
Или, изможденная страшной борьбой,
Въ чаду, въ тѣснотѣ еле дышитъ,
И чуткая, слышитъ бредъ жизни хмельной
И — Боже!— неужели слышитъ,—
Какъ духъ отрицанья глумится надъ ней,
И даже ее отрицаетъ,
Ее,— кто ему въ жертву несъ радость дней
И ради его погибаетъ!
Ожесточенная — врядъ ли пойметъ,
Что въ безднѣ людскихъ заблужденій
Лишь только поэтъ искры сердца найдетъ,
А искры ума — только геній.
Где требует время иного труда
И веры иного закала?
Или, изможденная страшной борьбой,
В чаду, в тесноте еле дышит,
И чуткая, слышит бред жизни хмельной
И — Боже!— неужели слышит,—
Как дух отрицанья глумится над ней,
И даже ее отрицает,
Ее,— кто ему в жертву нес радость дней
И ради его погибает!
Ожесточенная — вряд ли поймет,
Что в бездне людских заблуждений
Лишь только поэт искры сердца найдет,
А искры ума — только гений.
