выглянуть чрезъ дырочку гроба. Увидѣлъ онъ расфранченнаго сосѣда, да какъ расхохочется.
— Нѣтъ, вотъ такъ умора! — Да никакъ сосѣдъ Оле Серигоръ пришелъ на мои похороны нагишомъ!
Когда другіе услыхали это, то поспѣшили снять крышку съ гроба, и сосѣдъ въ новомъ невидимомъ платьѣ спросилъ мнимаго покойника, какъ же это онъ лежитъ въ гробу и хохочетъ, когда его собираются хоронить — гораздо пристойнѣе было-бы ему плакать.
— Ну, плачемъ-то изъ гроба не освободишься — отвѣчалъ тотъ. Тутъ они разговорились, и изъ разговору, наконецъ, выяснилось, что все это продѣлка ихъ женъ. Тогда они пошли домой и сдѣлали самое умное, что когда-либо дѣлали.
А если кому любопытно узнать, что́ они сдѣлали, то пусть спроситъ у нихъ.
выглянуть чрез дырочку гроба. Увидел он расфранченного соседа да как расхохочется.
— Нет, вот так умора! — Да никак сосед Оле Серигор пришел на мои похороны нагишом!
Когда другие услыхали это, то поспешили снять крышку с гроба, и сосед в новом невидимом платье спросил мнимого покойника, как же это он лежит в гробу и хохочет, когда его собираются хоронить — гораздо пристойнее было бы ему плакать.
— Ну, плачем-то из гроба не освободишься, — отвечал тот.
Тут они разговорились, и из разговору наконец выяснилось, что все это проделка их жен. Тогда они пошли домой и сделали самое умное, что когда-либо делали.
А если кому любопытно узнать, что они сделали, то пусть спросит у них.
