Жилъ-былъ одинъ хозяинъ, да такой сердитый и ворчливый, что жена никакъ не могла угодить на него. Однажды вечеромъ вернулся онъ домой съ сѣнокоса и принялся кричать и ругаться больше обыкновеннаго. Наконецъ онъ разошелся до того, что у жены лопнуло терпѣніе и она сказала:
— Вотъ что, муженекъ, чѣмъ быть вѣчно недовольнымъ, давай-ка лучше помѣняемся работой: я пойду сѣно косить, а ты оставайся дома и хозяйничай.
Мужу это понравилось. На другое утро спозаранку жена захватила косу и пошла съ косарями на лугъ косить сѣно, а мужъ сталъ хозяйничать дома. Прежде всего онъ сталъ сбивать масло. Работалъ онъ однако недолго — ему захотѣлось пить и онъ пошелъ въ погребъ, чтобы нацѣдить себѣ въ кувшинъ пива. Только вынулъ онъ изъ бочки втулку и подставилъ кувшинъ, какъ услышалъ, что въ домъ забрался поросенокъ. Не долго думая, выскочилъ онъ изъ погреба съ втулкой въ рукахъ, чтобы не дать поросенку съѣсть масла. Но увы, кадка съ масломъ была
Жил-был один хозяин, да такой сердитый и ворчливый, что жена никак не могла угодить на него. Однажды вечером вернулся он домой с сенокоса и принялся кричать и ругаться больше обыкновенного. Наконец он разошелся до того, что у жены лопнуло терпение и она сказала:
— Вот что, муженек, чем быть вечно недовольным, давай-ка лучше поменяемся работой: я пойду сено косить, а ты оставайся дома и хозяйничай.
Мужу это понравилось. На другое утро спозаранку жена захватила косу и пошла с косарями на луг косить сено, а муж стал хозяйничать дома. Прежде всего он стал сбивать масло. Работал он однако недолго — ему захотелось пить и он пошел в погреб, чтобы нацедить себе в кувшин пива. Только вынул он из бочки втулку и подставил кувшин, как услышал, что в дом забрался поросенок. Не долго думая, выскочил он из погреба с втулкой в руках, чтобы не дать поросенку съесть масла. Но увы, кадка с маслом была
