сказала она, указывая на жилет. — Это сотэ, верно, — прибавила она улыбаясь. — Вот чтò, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
— Ах, графинюшка!.. — И граф засуетился, доставая бумажник.
— Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо. — И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
— Сейчас, сейчас. Эй, кто там? — крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. — Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
— Вот чтò, мой милый, — сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. — Принеси ты мне... — он задумался. — Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
— Да, Митенька, пожалуйста, чтобы чистенькие, — сказала графиня, грустно вздыхая.
— Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? — сказал Митенька. — Изволите знать, что... Впрочем, не извольте беспокоиться, — прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, чтò всегда было признаком начинавшегося гнева. — Я было и запамятовал... Сию минуту прикажете доставить?
— Да, да, то-то, принеси. Вот графине отдай.
— Экое золото у меня этот Митенька, — прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. — Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
— Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! — сказала графиня. — А эти деньги мне очень нужны.
— Вы, графинюшка, мотовка известная, — проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухова, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем-то растревожена.
— Ну, чтò, мой друг? — спросила графиня.
— Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя,