его просила перевести, а Таня дочь пишетъ для Hapgood.12 Такъ что пускай переведутъ, а по русски вѣрно выйдетъ послѣ. — Здоровье мое теперь поправилось, т. е. не очень болитъ животъ. Какъ Галя и вы? Такой ли все худой? — Ерошенко13 мы всѣ любимъ и, разумѣется, очень рады бы были его видѣть. Но мнѣ всегда страшно, когда человѣкъ столько проѣдетъ, чтобы повидаться, а я чувствую, что я своей бесѣдой не заплачу ему проѣздъ до первой станціи. Особенно въ теперешнемъ низкомъ состояніи духа, когда думаешь о художеств[енныхъ] подробностяхъ.
Полностью публикуется впервые. Большой отрывок напечатан в ТЕ 1913, стр. 84. На подлиннике рукой Черткова: «№ 246». Письмо датируется на основании слов: «вчера только был Стороженко». По записи в Дневнике Толстого Стороженко приезжал в Ясную поляну 14 января 1890 г.
Толстой отвечает, повидимому, на письмо Черткова, упоминаемое в записи Дневника от 15 января, в которой Толстой, вспоминая происшедшее за предыдущие шесть дней, писал: «получил письмо от Чертк[ова] с заметкой о «Кр[ейцеровой] Сонате». В архиве Черткова сохранилось его письмо к Толстому от 7 января, в котором Чертков писал: «Вчера вечером был у нас г. Ганзен, датчанин, переводчик ваших произведений на датский язык и горячий ценитель всех ваших писаний. Он нам читал отрывки из разных критик ваших последних произведений, и мы были поражены и обрадованы тем, как серьезно и глубоко вас понимают в Дании. Между прочим он рассмешил нас рассказом о том, как какое-то благотворительное общество, получив от него разрешение издать 10 т. экземпляров его перевода «Где любовь, там и Бог», разослало эту книжку даром по всей стране, припечатав на последней странице адреса, где принимаются этим обществом пожертвования. И общество таким образом выручило много денег. Он очень просил меня дать ему для перевода экземпляр вашей новой повести. Я ему сказал, что она еще не кончена; но что дам ему лишь только будет готова. Вообще очень прошу вас доставить мне экземпляр, лишь только вы кончите, так как я вам вернул свой; а здесь собираются литографировать эту вещь в первоначальном черновом виде, и мне очень хотелось бы дать им экземпляр в окончательном исправленном виде, если только успею... Вместе с тем я дал бы переписать рукопись и Ганзену и тем, кто хотят ее литографировать, если только к тому времени они не отлитографировали прежний неотделанный вариант.... Я продолжаю видеться с Ярошенко, который продолжает меня удивлять и радовать своим более чутким и сочувственным отношением к тому, что нам дорого. Ему очень хочется навестить вас, хоть на денек; но он не решается, боясь быть вам в тягость. Пожалуйста, напишите мне что-нибудь в этом отношении ободрительного для него, если только его посещение вам действительно не будет в тягость. Ему именно теперь было бы очень хорошо
