для читателя. Но я жалею, что некоторые доводы врача останутся, совсем без противовеса, п[отому] ч[то] считаю всю повесть больше рассуждением, чем художественным рассказом, в котором сочувствие читателя привлекается другими путями, не примененными в этой вещи. На некоторые вопросы, как например, о супружеских отношениях, Памфилий отвечает обстоятельным изложением христианских взглядов. То, что он воздерживается от этого в других не менее важных вопросах, оставляет, как мне кажется, пробел там, где чувство читателя не задобрено в пользу Памфилия, вследствие того, что слишком мало его знает и чувствует. Это я вам сказал только потому, что П[авел] Ив[анович] говорит, что вы хотели знать, что я думаю. Но я признаю и этого даже говорить нечего, что вы лучше всё это понимаете, чем я. Во всяком случае повесть эта хорошая и сделает свое дело, несмотря на то, что она не так хорошо исполнена, как вы желали бы. Не надо забывать, что то, чтò для нас так известно и ясно, то для большинства читателей совсем ново и еще непонятно. А потому даже самое слабое и неполное выражение истины очень нужно. Павел Иванович, как всякий, приезжающий от вас, принес с собой свежего, подкрепляющего воздуха. Мне было очень радостно узнать от него о вашей жизни и работе. Бог вам в помощь, дорогой Л[ев] Н[иколаевич], и в том и в другом. Какую чудную статью вы написали! Пожалуйста, присылайте нам корректурные листы, по мере их получения вами, если окажется свободный экземпляр. Если вам нужно чтò переписать поскорее, то присылайте мне. Переписчиков здесь много, и — всё люди одного духа с вами. Если есть у вас какие-нибудь черновые, вам ненужные, то вы бы прислали их сюда. Хоть по ним я пожил бы с вами. Я читаю теперь ваше исследование Евангелия и нахожу в этом большую радость. Я теперь, кажется, освободился от остатков мистических верований и боязни их нарушения. Но не жалею, что так долго избегал их нарушения извне. Я теперь, по крайней море, понимаю состояние людей, воспитанных в мистических представлениях о жизни и соединяющих с этими представлениями то, что для всякого человека выше и святее всего. И я чувствую, как опасно и жестоко начать с разрушения там, где новое содержание еще не выяснилось. Продолжать буду в следующем письме».
1 Александра Андреевна Толстая гостила в Ясной поляне с 25 июля по 4 августа 1887 г. Гр. А. А. Толстая пишет, что Толстой «оставался кроток во всё время моего пребывания в Ясной поляне, хотя прений между нами было не мало». См. «Переписка Л. Н. Толстого стр. А. Л. Толстой» Изд. О-ва Толстовского Музея. Спб. 1911, стр. 33.
2 Рукопись подготовленного к печати для второго издания сборника «Цветник», посланная на просмотр Толстому и возвращенная им с поправками и пометками, по предположению А. К. Чертковой, впоследствии пропала при обыске. См.,, Письмо А. К. Чертковой о «Цветнике»“. — «Толстой. Памятники творчества и жизни», сб. 2, ред. В. Й. Срезневского. М. «Задруга». 1920, стр. 183.
