1910 г. Сентября 1. Кочеты.
Очень сожалею, любезный брат Лев, о том испытании, которое тебя постигло. Помогай тебе бог перенести его с покорностью его воле, с смирением и кротостью. Если я могу чем-нибудь служить тебе, то прошу тебя — напиши. Напиши также, в чем тебя обвиняют.
Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, написанным на полулисте писчей бумаги и подписанным: Л. Т.
Лев Викентьевич Томилов (Лев Рыжий) (р. 1873), как пишет в своем Дневнике В. Ф. Булгаков, «один из крайних опрощенцев, бывший у Льва Николаевича, ходит всегда босой, с палкой. Голова с чудной рыжей шевелюрой, непокрытая. Уже пожилой человек» (стр. 312).
Ответ на письмо Томилова от 20 августа 1910 г. (почт. шт.) за подписью «Лев». Томилов писал Толстому, что находится в следственной камере Орской тюрьмы и следователь на допросе читал ему статью, по которой он «заслуживает 4 года роты и водворения на Сахалин».
1910 г. Сентября 1. Кочеты.
Получил ваше письмо, милый дорогой друг Поша, с извещением о сроке суда. Помогай вам бог перенести это испытание так, как вы хотите его перенести. Я плохой ценитель тех чувств, к[отор]ые должны вызываться этим ожиданием, п[отому] ч[то] сам — как ни странно это кажется, — тюрьму для себя (мож[ет] б[ыть], скоро бы и почувствовал и заговорил другое) считал бы благом. Впрочем, для вас другое дело. А кроме того, я почти уверен, что для вас кончится ничем. Кто будет защищать вас? И в чем обвинение?1
Неужели только биография?
