истину о вытекающей из христианской любви необходимости прощения обид до подставления щеки ударившему по одной. Я слышал или читал только о том, что Боткин простил того, кто оскорбил его. Как, при каких условиях это было, я не знал подробно и не считал нужным знать, так как писал только частное письмо знакомому человеку, письмо, в котором воспользовался случаем выразить дорогую мне истину. Позвольте мне, Николай Николаевич, и по отношению к вам сделать то же самое, т. е. указать и вам на благотворность как для других, так и в особенности для самого себя, прощения обид. Понимаю вполне всю тяжесть вашего положения и, верьте, искренно, всей душой сочувствую вам; но простите меня за мою смелость, если я позволю себе дать вам совет о том, чтобы подавить в себе недоброе чувство к Боткину и от души простить его за то, в чем считаете его перед собою виноватым. Позволяю себе дать вам этот совет потому, что уверен, что, следуя ему, вы получите не только облегчение своего положения, но и испытаете радостное для себя чувство и успокоение.
Благодарю вас за добрые чувства, выраженные ко мне в вашем письме, и верьте, что испытываю те же к вам и рад случаю выразить их в этом письме.
Николай Николаевич Врангель (1880—1915) — буржуазный историк искусства формалистически-эстетского направления, один из участников журналов «Старые годы» и «Аполлон».
В письме от 31 марта 1909 г. из Петербурга писал Толстому: «Зимой 1908 года я, переутомленный работой и раздраженный рядом тяжелых препятствий, в порыве неудержимого и постыдного гнева нанес оскорбление Михаилу Петровичу Боткину. Не вникая в рассмотрение моего поступка, который, несмотря на ряд смягчающих обстоятельств, я все же признаю непростительным, — я хотел бы только в видах справедливости выяснить и последующую роль М. П. Боткина в этом грустном деле. В письме, написанном Вами по его адресу и перепечатанном в большинстве газет, Вы выразили ему Ваше уважение и похвалу за то «христианское смирение», с каким он простил меня, своего обидчика.... Оправдываться я не стану: я виновен во всем, и моя совесть служит мне тяжелым укором. Я хочу только выяснить, что слова «христианское смирение» неприменимы к действиям обиженного мною человека. Сейчас же после прискорбного случая, о котором Вам известно, М. П. Боткин послал за полицейским приставом для составления протокола, привлекая меня по 135 статье Уложения о наказаниях.... Судебный протокол М. П. Боткина получил дальнейший ход у мирового судьи и обиженный, имевший право взять свою
