Вслед за этим Толстой критикует свойственную многим писателям его времени поспешность писания, желание отвечать вкусам и требованиям привилегированного меньшинства. «Это особенно вредно, — замечает Толстой, — и разрушает вперед уже всё значение того, что пишется. Значение ведь всякого словесного произведения только в том, что оно не в прямом смысле поучительно, как проповедь, но что оно открывает людям нечто новое, неизвестное им и большей частью противоположное тому, что считается несомненным большой публикой. А тут как раз ставится необходимым условием то, чтобы этого не было».
В письме к М. М. Белову (1910) Толстой развивает эти мысли, утверждая, что «писать можно только тогда, когда знаешь, что имеешь сказать что-нибудь новое, не известное людям, мне же совершенно ясное». В письмах начинающим писателям Толстой настаивает на необходимости тщательного изучения материала, его многократной и добросовестной обработки, необходимости достижения полной ясности мысли и образа. В письме к H. Н. Головиной Толстой рекомендовал начинающей писательнице: «Как золото добывается промыванием, так и хорошие, хорошо выраженные мысли. Побольше думайте и поменьше пишите, а из того, что пишете, побольше выбрасывайте». В письме к Л. Семенову (1908) Толстой утверждает, что «художество требует еще гораздо большей точности, чем наука». Толстой чутко поддерживал начинающих литераторов, которые рассказывали в своих произведениях правду жизни. Показательно в этом отношении его письмо редактору журнала «Вестник Европы» (1908) по поводу рассказа крестьянина В. Морозова «За одно слово».
«Чувствуешь, — писал Толстой, — что тут нет ничего придуманного, сочиненного, а рассказано то, что именно так и было, — выхвачен кусочек жизни, и той именно русской жизни с ее грустными, мрачными и дорогими задушевными чертами».
И вместе с тем Толстой со всей резкостью и прямотой отговаривал заниматься литературой тех людей, которые, по его мнению, не имели для этого соответствующих данных. В особенности возмущало его обилие бездарных стихов, которые он часто получал. В письме неизвестной (1910) он писал:
«Последние лет 5 я подучаю ежедневно не менее 2-х писем от деревенских стихотворцев с ужасным набором слов, которые
