но, не отрицая ее, от всей души раскаиваюсь в ней не только п[отому], ч[то] я наказан, но и п[отому], ч[то] я теперь не чувствую никакого основания иметь недобрые чувства к в[ашему] в[еличеству].
В[аше] в[еличество], ⟨мне 22 года⟩ наказание, наложенное на меня, кажется несоразмерным моей вине. Но если я стою того, то будьте милостивы, пожалейте меня и своей добротой превратите человека, без всякого основания могшего говорить и думать про вас с недоброжелательством, в человека благодарного и не на словах, а на деле любящего вас.
Печатается по рукописной копии Ю. И. Игумновой. В ГМТ хранится черновик-автограф. Датируется в соответствии с письмом № 264.
В библиотеке Национального музея в Праге хранится другой черновик-автограф (в ГМТ имеется фотокопия). Черновик впервые опубликован в «Летописях», 2, стр. 234 и 235.
Это прошение, составленное Толстым для крестьянина Лисицына, было отправлено А. М. Кузминскому.
1907 г. Октября середина. Я. П.
Г-ну Тульскому губернатору
15 октября сего 1907 года в деревне нашей произошел пожар, истребивший не только постройки, но и все хлебные и кормовые запасы, так что в настоящее время не имеем ни крова для наших семей, ни средств для прокормления себя и своей скотины. Вследствие сего просим ваше превосходительство войти в наше бедственное положение и оказать нам ту помощь, которая хоть сколько-нибудь облегчила бы нашу участь.
В процессе писания текст бумаги исправлялся Толстым (стилистические изменения). Печатается законченная редакция.
Дополнительных сведений по этому делу получить не удалось. Неизвестно, кем было переписано набело это прошение и было ли подано оно.
