Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 75.pdf/29

Эта страница не была вычитана

добавлял: «Того народа, всю высоту религиозного миропонимания которого вы не понимаете, потому что не в силах понять того народа, который воспитал, кормит всех нас». Неколебимая вера Толстого в непогрешимость и высоту «религиозного» сознания народа нашла свое выражение и в письме к А. М. Томилиной, в парадоксальном, если не сказать более, противопоставлении «безграмотной», но «просвещенной старушки», которая знает, «что есть бог» и исполняет его «закон», предписывающий «жить с людьми в согласии и любви», — «жалкой по своему невежеству» женщине, знающей «все подробности крестовых походов, интегральных счислений, спектральный анализ и т. п.», но «не знающей бога, его закона и смысла жизни».

Когда Толстой неоднократно повторял, что главное дело «истинных» сторонников народной революции — это совсем не политическая борьба, а «уяснение религиозного сознания», то он в своеобразной и противоречивой форме отражал охватившую народные массы, но еще во многом смутную потребность «совершенно другой жизни, жизни разумной, братской, без безумной роскоши одних и нищеты и невежества других, без казней, разврата, без насилия, без вооружений, без войн».[1]

Иллюзорные надежды на возможность достижения «братской жизни» мирным путем, без революционного свержения народными массами господства помещиков и капиталистов, проникали реакционную проповедь Толстого.

«Уяснение» всеми и каждым философии всеобщей любви, покорности и смирения, проповедуемых им нравственных норм и принципов и было тем, что Толстой разумел под «нравственным самоусовершенствованием» или «внутренней работой» людей и считал единственно реальным путем к тому, чтобы «под корень вырвать» «существующее, царствующее зло».

Проникнутая идеей единства и братства народов, страстным протестом против всех видов и форм классового, государственного и национального угнетения, против колониального грабежа и империалистических войн, критика Толстого своим пафосом вызывала и укрепляла недовольство народов, усиливала в них дух социального протеста, волю к преобразованию общественной действительности. Религиозная проповедь писателя,

  1. T. 36, стр. 194.
XXV